Трудовая семга реки Кола

Лучше ожидания рыбалки может быть только сама рыбалка! Два часа полета, и мы в Мур­манске. Север встречает прохладной солнечной погодой. Знакомимся с нашим сопровождающим — и в путь, на реку. В дорожной беседе узнаем, что прилетели мы рановато, вода 6 градусов, но ход семги уже начался. Народ начал ловить, хотя пик хода бывает при температуре воды 8–12 градусов. Уже появились и рекордсмены. Один из местных «профи» с начала сезона уже взял десяток рыбин. На других реках полуострова ход начинается позднее, поэтому основная активность сейчас сосредоточена на Коле.

За разговорами проходит минут 40 дороги, и вот мы уже перегружаемся в лодку и, пересекая протоку, причаливаем к берегу. «База на острове», — поясняет Константин. Подхватив сумки и тубусы с удилищами, мы поднимаемся к симпатичному дому. Отдельно от него стоят чум (заметив наше удивление, Константин, улыбаясь, роняет: «Это наша баня!»), летняя кухня, пара ангаров и домик для сотрудников. Все чистое, опрятное и, как говорится, вполне гармонирует с пейзажем. Кола около базы шириной 70–80 метров. Становится ясно, что на такой большой реке искать рыбу надо по порогам и ямам. Ловить по руслу — все равно что хлестать спиннингами море. Выше лагеря приличный порог. Скорость потока не меньше 2–2,5 метров в секунду; за порогом плес, куда мы и хотим сразу же пойти со спиннингами. Правда, нам это не удается: гостеприимные хозяева зовут нас к столу, главное украшение которого огромное блюдо жареной трески. Если кто-то скажет, что свежепойманная треска — это ничего особенного, не верьте. Это отменное, восхитительное блюдо! Так постепенно, треской и рюмкой, хозяева сбили наш первый порыв бежать на рыбалку. И, как оказалось, совсем не зря. Провозившись около часа со снастями на берегу реки в надежде заполучить вожделенный трофей, в конце концов решили, что для первого дня (точнее, ночи) этого достаточно, и, добравшись до постелей, провалились в блаженный сон…

Утром, до завтрака, успеваю провести со спиннингом полчаса на реке. Гоняю блесны метров на сто ниже от места, где ночью первый раз пробовали ловить, рядом с частоколом вбитых в дно реки железных труб, образующих остов РУЗа (рыбоучетного узла).

Во время разговора я продолжаю бросать поперек течения 30-граммовые колебалки. Течение ровное, мощное, и мне приходится терять много времени, чтобы заглубить тяжелую блесну и проводить ее у дна. Расслабившись, я пропускаю резкий удар, выбивший из руки катушку. Всего какие-то доли секунды ловлю ручку катушки и при этом теряю время для подсечки. Обидно! Это происходит метрах в семи от берега, и я с удвоенной энергией продолжаю хлестать реку, меняя приманки, скорость, ритм и глубину проводки. Но все тщетно — я упустил свой шанс.

В столовой за завтраком объявляется программа на день, а заодно нам сообщают, что группа москвичей, живущих в палатках на острове, ночью взяла семгу на 10 килограммов. На этой мажорной ноте мы грузимся в лодку, пересекаем протоку, а далее автобусом следуем на первый лицензионный участок.

И вот поселок Молочный, вагончики Рыбвода, где продаются лицензии, десяток машин. Короткая процедура приобретения лицензий, и мы шагаем по тропе к Золотой Яме. На реке тут и там рыболовы. Приятно удивляет их «вооружение». Серьезные, современные палки около 3-х метров длиной и тестом минимум до 30–35 граммов, катушки от Дайвы, Шимано, Дама или от менее именитых корейцев. Даже у 70-летнего ветерана, примостившегося у небольшого порожка, хорошая снасть. Однако на этом позитив заканчивается. На тропе километры брошенной лески, шнура, горы бутылок и другого бытового мусора.

На Золотой уже пять человек. Приме­чательно, что все ловят на мокрую мушку, которую они заглубляют при помощи тяжелого груза на отводном поводке длиной 35–40 сантиметров. При этом сами желтовато-зеленые, красные мушки длиной около 5 сантиметров привязаны на поводок длиной до 3-х метров. Понятно, что при таком течении и каменистом русле это самый эффективный способ подавать и удерживать приманку у дна и при этом не терять ее на камнях. Мы к такой ловле не готовы и с энтузиазмом начинаем гонять по яме тяжелое железо, пробуем вертушки, воблеры. Проходит минут 15, и на противоположном берегу появляется группа нахлыстовиков, экипированных так, что мне кажется, что я ловлю где-нибудь в Монтане. Наш Костя, который сам ловит двуручным нахлыстовым удилищем 10-го класса, уважительно говорит, что один из этой группы — лучший рыбак городского клуба нахлыстового лова. Нам докладывают, что за 20 минут до нашего прихода была поймана семга под «десятку». А у нашей группы, увы, нулевой результат.

В бесплодных попытках поймать семгу проходят и следующие четыре часа. Никаких результатов нет не только у нас, но и у местных. Среди подошедших рыбаков выделяется группа из двух мужчин и четырех молодых женщин. Подхожу, знакомлюсь. Один из мужчин — их «гуру», он наблюдает, как ловят представительницы прекрасного пола, изредка дает советы, больше помогает, чем ловит. Разговорились. С начала сезона у него уже дюжина хвостов, говорит, что рыбалка становится все более популярным увлечением молодежи. Среди нео­фитов много женщин. Спрашиваю его мнение о ходе семги и слышу, что еще рано. Поясняет, что через неделю-другую, когда прогреется вода, семга пойдет лучше. Тогда можно будет ловить и на вертушки, и на воблеры, а сейчас рыба стоит около самого дна, и поэтому все местные ловят на муху.

Вдруг один из рыбаков кричит: «Рыба!» Все резко начинают выбирать снасти из воды. После 7–8 минут борьбы счастливый обладатель серебристой торпеды весом под 8 кило, убрав ее в рюкзак, рысью направляется в сторону пункта продажи лицензий за еще одной «бумагой».

Проходит еще час — у нас по-прежнему нулевой результат. Подходит «гуру» и сообщает, что видел трех поднимающихся лососей. В подтверждение слов «гуру» у одного из моих коллег вдруг начинает подрагивать кончик удилища, затем следует сильная потяжка, шнур режет воду. Взявшая рыба спокойно уходит в сторону потока, по пути заходит за камень и… через несколько секунд обрывает шнур на камне порога. Изумление, восторг, отчаяние читаются на лице рыбака, но тут наше внимание переключается на одного из нахлыстовиков, ловящих с другого берега. Поклевка, осторожное вываживание, без всякого шанса для рыбы освободиться, и еще один трофей на берегу. Костя по мобильному поздравляет рыбака и справляется о весе семги. Следует ответ: около 8-ми килограммов. Совсем неплохо!

По дороге на базу видим мурманчанина, собирающего в мешок мусор. На вопрос, как рыбалка, он отвечает, что, по его мнению, вся рыба уже прошла на нерестилища. За четыре дня рыбалки он не взял ни одного хвоста. «Зато, — с горечью добавляет он, — выношу четвертый мешок с мусором». Спасибо тебе, незнакомец!

Возвращение в лагерь, обед и час на проверку близлежащей акватории. Вода упала сантиметров на десять. Руз уже установлен, но подъемная ловушка пока открыта. Я все больше убеждаюсь, что мы приехали раньше времени.

Потеряв на нашем «домашнем» улове пару блесен, мы на лодке отправляемся вниз по реке к порогу, где предыдущей ночью соседи-москвичи поймали семгу. Боже мой! Какое роскошное место! Вверху порога поток дробится огромными камнями на несколько частей, каждая из которых может служить местом стоянки для отдыхающей семги. Сам порог — это 150 метров яростного потока белой от пены воды. На выходе из горла цепочка изолированных ям и приямков, отделенных от основного потока бешено несущейся воды. Если у семги и есть шанс подняться по этому участку реки, она должна идти по краям струй и затишков, отстаиваться и копить силы перед решающим рывком через горло порога. Один из нас остается вверху порога, а остальные спускаются вниз. Вода в пороге не шумит — грохочет. Костя уходит вниз по реке. За выходом из порога начинается участок перекатов, шивер и водной сутолоки протяженностью не менее километра. Это идеальное место для ловли нахлыстом.

На пороге, где мы пристраиваемся, двое петербуржцев гоняют муху и колебалки. Спрашиваем, как ловля, и слышим, что у них пусто, однако вчера кто-то на этом пороге взял трофейную семгу, а на Первом участке взяли аж трех лососей. Поразительно, как быстро расходятся по реке слухи о пойманной рыбе! В течение часа, меняя железо на воблеры и наоборот, мы дружно хлещем воду без всякого результата. К нам подтягивается грустный Костя. Он тоже с нулем. Собираемся маленькой группкой на берегу и начинаем нескончаемые разговоры о том, как было и почему не клюет сейчас. Константин предполагает, что это последствия браконьерской вакханалии 2007 года, когда структурные преобразования в отрасли практически уничтожили на полуострове систему охраны семги и позволили безнаказанно черпать рыбу из реки, подорвав этим нерестовое стадо атлантического лосося. Так за разговором мы коротаем время, изредка посматривая на самого упорного из нас. Павел ловит на 7-сантиметровый медленно тонущий воблер кислотно-желтого цвета. Обернувшись очередной раз в его сторону, мы вдруг замечаем, что он как-то напряженно держит спиннинг, и понимаем — что-то произошло. В этом момент он выдавливает из себя: «У меня поклевка». Мгновение — и мы устремляемся к нему. Конечно же, каждый из нас готов дать самый правильный совет, как вываживать трофей, но нам хватает такта ограничиться подсказкой не опускать кончик удилища к воде, давая ему возможность гасить рывки и яростные потяжки засекшейся семги.

Под грохот порога, на берегу красивейшей реки, происходит совершенно волшебное и удивительно простое действие: челевек ведет честный поединок с рыбой. По тому, как работает «Сима» Павла, ясно, что у него достойный соперник. Лосось выворачивается, выпрыгивает из воды, стремится уйти в поток на главное русло, где, случись это, он будет безвозвратно потерян, а потом бросками пытается вывернуть в камни боковых протоков. Борьба продолжается 7 минут. Лосось начинает сдавать, позволяет развернуть себя в сторону берега, и постепенно, оборот за оборотом, Павел подводит его к берегу. Еще несколько минут — и вот он, миг торжества рыбака. Победный крик Павла несется над рекой. И неважно, что это случилось сегодня. Мне кажется, что так кричали на берегах Колы и сто, и двести лет назад.

КАК ПОСЧИТАТЬ СЕМГУ

Перегораживая реку от берега до берега сетями, навешаными, на опоры, на середине реки оставляют неширокий проход, заканчивающийся подъемной ловушкой-клетью. Поднимая ловушку из воды, ихтиологи Мурманрыбвода ведут подсчет проходящего лосося, перед тем как пропустить его вверх к нерестилищам. Это и есть РУЗ.

6000 особей атлантического лосося ежегодно заходит в устье реки Кола. Здесь ловятся самые крупные трофейные экземпляры.

ЛИЦЕНЗИЙ ХВАТИТ ВСЕМ

В 2009 году на реку Кола было продано 26 000 разовых лицензий. И хотя добыча составляет не более 20–25% от этого числа, рыболовный пресс на реку ощутим. Никто не знает, сколько человек ловили без лицензии.