Строгинские «витамины»

Не люблю тихо извлекать рыбу из-подо льда. Мне нравится, когда удилище выгибает в дугу, слышны мощные всплески, рыба выделывает свечки, а сосед бросается с подсачеком к тебе на помощь. Но Строгино – это место, где я получаю заряд хорошего настроения даже просто от пребывания там и от общения с рыбаками. До сезона открытой воды не так уж и далеко. А пока что фотоаппарат в рюкзак и вперед…

Строгино навещаю уже более десяти лет. Много это или мало? Для того чтобы полюбить это место, вполне достаточно, а для того чтобы изучить все особенности водоема и условия ловли – смехотворно мало. Потому что рыбацкое Строгино это и Москва-река со старицей и заливом, и участок канала имени Москвы, и два крупных песчаных карьера

Автобус останавливается. Вот и Строгино, моя «рыбацкая территория».

Двое из знакомых уходят в направлении Троице-Лыково попытать счастья на старице Москва-реки. А Борис Иванович, его друг Георгий Александрович и я краем парка, мимо торчащих из спекшегося снега моторных судов спускаемся к Большому карьеру. По дороге договариваемся о тактике дальнейших действий. Два моих спутника в поисках рыбы будут перемещаться по водоему, «пробивая» знакомые им точки. А я, гуляя и «поглощая витамины», общаться с рыбаками. Затем «стучать» по сотовому телефону относительно клева. Подозрений вызывать не должен, так как снастей при мне нет. Наконец миновали березовый перелесок и выходим к карьеру.

Снег смазывает перспективу. Зубцы небоскребов, взявших в кольцо водоем, подернуты дымкой снегопада. В легкий фон ушли шумы большого города.

В памяти всплывают ностальгические картины прежних лет, когда еще не было нагромождения этих домов, видных отовсюду. Начинаешь понимать, как много и безвозвратно отхвачено человеком у природы и как мало ее он оставил себе.

Тем временем мои спутники в нескольких десятках метров от берега квадратно-гнездовым способом сверлят во льду отверстия. Измеряют глубины. И наконец находят подводное плато, где будут ловить. Очищают лунки от снега, закармливают мотылем. Затем опускают мормышки. Все, сейчас 7.30 утра.

Время пошло. «Георгий Александрович, если не секрет, где берете такого бойцовского мотыля?», – спрашиваю я. «Сам намываю», – отвечает он серьезно, но не выдерживает и лицо его растягивается в веселой улыбке. «Да где мне, 76 годков уже набежало. Вон, у Бориса Ивановича покупаю». Проходит час. На поклевку ни намека. И проверенное место сегодня не работает. И новые лунки молчат. И смена насадки, и различные типы проводок ничего не меняют. У соседей тоже глухо. Гляжу, мужики поскучнели. Говорю: «Ну, я пройдусь. Посмотрю, что к чему». И направляюсь к палаткам, что метрах в двухстах от нас.

Насчитал их вокруг штук тридцать. Идти легко, потому что снег местами сдуло. А сама поверхность уплотнена, гоняющим по водоему судном на воздушной подушке со спасателями, которые что-то там непрерывно спасают. Подхожу к ближайшей палатке: «Тук-тук, есть кто дома?»

На звуки голоса из палатки выбирается ее хозяин. «Здравствуйте! Как клюет?», – задаю ему жгучий вопрос. «Три дня назад лещ хорошо брал. Один двенадцать штук здесь, на яме, взял. Были и за двушник. А вчера и сегодня – тишина. Под нами десять метров. Раньше по эхолоту видели, что тут стая стоит. Сейчас, наверное, где-то по водоему носятся. Весну почувствовали, «перышки чистят», от всякой там слизи и пиявок освобождаются. А окунь до девяти часов брать не будет – это точно». Говорю «Спасибо» и спешу к нашим – поскорее сообщить ценную информацию. Но «бойцы» уже в сборе и готовятся совершить полуторакилометровый марш-бросок туда, где соприкасаются воды реки и неподвижные воды залива. (По сотовому доложили, что неплохо клюет окунь.)

По пути заворачиваю к мыску у протоки между карьером и рекой. И знакомлюсь с юным рыболовом, который вытянул сюда отца и дядю подышать целебным воздухом. Отец, как и я, любитель летнего спиннинга и по открытой воде ловит здесь жереха. А сейчас, наслаждаясь тишиной и заснеженными просторами, подсекает окуньков. Получаю cвои «витамины» и перехожу к дяде, у которого окуньков побольше. И тут рискую получить перевитаминоз, потому что слышу свои мысли, произнесенные вслух другим человеком. «Куда там ехать «за семь верст киселя хлебать», когда здесь такое богатство имеем?»

Быстро возвращаюсь к своим. Чтобы не отвлекать спасателей, внимательно посматриваю на лед впереди себя. Он здесь уже не семьдесят сантиметров, как на карьере, а только тридцать.

Оба «бойца» при «орденах» и, чувствую, довольны. Получили свои витамины. «Показывайте окуней, что-то их не видно?» – говорю я. «Вот они», – подсекая, радостно сообщает Борис Иванович, извлекая из лунки «матросика», на котором даже полоски еще не выступили. И тут же отпускает его в лунку. Вокруг народ время от времени подзаряжается витаминами, извлекая из лунок окуня размером с мизинец. Жизнь хороша! Но время серьезной рыбы еще не подошло. Рыбалку можно и заканчивать. До дому добираться недолго.

Московское время 13.30. Фотоаппарат – в рюкзак, и с отличным настроением – домой!