Дебют

За год до этого дочь вышла замуж, и в нашей семье появился зять Николай. Статный красивый молодой человек. С хорошими амбициями, нетерпеливый. Как говорят, что задумал – вынь, да положь! К тому времени он был уже опытным рыболовом, но в охотничьем деле его познания были нулевыми.

Желание же приобщиться к охотничьему племени было огромным. Думаю, не последнюю роль в становлении его как охотника сыграли мои рассказы об охотах. В общем, процесс пошел напористо, целенаправленно. За короткое время он сумел выхлопотать разрешение на приобретение оружия, купил ТОЗ-34, соответствующую амуницию. Я ввел его в наш коллектив военных охотников.

Кандидатский стаж закончился в октябре, сразу после открытия охоты на зайцев, и он буквально рвался на эту охоту, да обстоятельства никак не позволяли. Наконец в конце ноября – к белой тропе он освободился от работы. И тут пришло потепление. С середины недели снег начал быстро таять, пошли дожди, и к выходным белый покров сошел окончательно. Природа вновь окрасилась в скучные серо-зеленые цвета.

Николай приехал ко мне явно огорченный. Я стал успокаивать его:

– Успеешь еще нагуляться и по черной тропе, и по белой. У тебя все впереди. Не остынь только, как некоторые.

Посвятил его в свои планы:

– Начнем с леса, в который летом за грибами ходим. Белячки уже выкунили – беленькие. Их далеко видно. Если там не добудем, пройдем вдоль речки кустарником, по окрайкам полей – там поищем русачков. Эх, с гончими ты этой охоты не видел пока! Вот где несравненное наслаждение! Себя самого забываешь. Не замечаешь ни царапин, ни усталости. Все внимание на гон.

Стоишь, бывало, слушаешь и соображаешь, куда быстренько перебежать надо, чтобы перекрыть путь ушастому. И вот он! Катит беленьким клубочком среди унылых кустиков, останавливаясь и оглядываясь. А собаки наседают, усердствуют, заливаясь от азарта и вдохновения. Смотришь, косой начинает шастать туда-сюда-обратно своим следом. Делает длинный прыжок в твою сторону и неотвратимо приближается...

Ранним утром вышли мы из деревни и по опушке сонного леса направились в противоположную от места охоты сторону. Прошли с километр. Пора заходить в лес и, углубившись, развернуться в обратном направлении; прочесать мелкий осинник, преодолеть глубокий ров и выйти в березняк, не так давно щедро одаривающий нас белыми грибами. Глаза внимательно обшаривают пожухлую траву, а память услужливо подсовывает картинки пережитого раньше.

Вот здесь прошлым летом я наткнулся на впечатляющую семейку белых грибов. Целых двенадцать штук увесистых «булыжников»! А здесь попал под «обстрел» диких пчел, нечаянно наступив на их гнездо. А дальше лось шарахнулся в чащу, громыхнув огромными рогами по упругим веткам. Но самым памятным случаем, конечно, осталась охота на этом вот месте в юные годы.

Солнечным декабрьским утром я осторожно шел на лыжах по редкому березняку, надеясь обнаружить свежий заячий малик. Ночью прошел пушистый, легкий снег, заровнял все старые следы. Мороз градусов десять. Тишина космическая. И вдруг метрах в четырех по курсу белая пелена разверзлась, снег фонтаном взлетел вверх, и что-то черное взметнулось в голубое небо.

От неожиданности и внезапности я чуть ружье не выронил. А слева еще взрыв, еще! Тетерева из лунок – догадался я наконец. На пятом взлете успел вскинуть ружье и выстрелить в удаляющуюся цель. Косач тут же рухнул и проворно побежал к кустарнику, волоча крыло и оставляя на пути красные бусинки крови. Пришлось добивать вторым выстрелом.

А в это время вокруг вылетели еще три птицы. «Куда бы он ушел от меня по такой белой скатерти? – прозрел запоздало я. – Потом бы добрал». Надо было стрелять второй раз по взлетавшим, но… Что сделано, то сделано. Только больше ничего подобного в своей жизни я так и не увидел.

Место встречи наметили при заходе в лес, у толстого пня, который служил мне ориентиром и в грибных походах, и на вальдшнепиной тяге. Пень с каждым годом все больше ветшал, терял кору, наживал трещины. Вокруг уже появились ростки какого-то кустарника. Мы любили, свободно расположившись на нем вдвоем, отдыхать, соприкоснувшись спинами и вытянув ноги. У этого пня год назад я услышал себе приговор. Дело было так. Завершив сбор грибов я отдыхал, ожидая Николая, который, судя по времени, должен был подойти с минуты на минуту.

Так и получилось. Николай появился с полной корзиной грибов, а у меня «продукт» едва перекрывал среднюю линию корзины. Надо сказать, что такое случалось не часто, пока Коля осваивал угодья с моей помощью. Он очень переживал, если набирал меньше. И вот свершилось! Победно глянув на меня, он торжественно произнес: «Теперь так будет всегда!» И был недалек от истины. Где же мне угнаться за ним с моими отслужившими свой срок подслеповатыми глазами!

На этот раз он вышел к пню первым. Сидел, курил.

– Ну что, тишина? – спросил я, усаживаясь рядом.

– Нет их, как вымерли, – услышал ответ. – И сквозь чапыжник продрался, и полянки обследовал.

– Да, где-то плотно легли, – подтвердил я. – Пойдем за русачками дальше к речке – посмотрим, что там будет.

Выбрались мы из леса. Миновали пологий склон холма, освобожденный от клевера. Вышли к широкой долине, обрамленной кустарником. Я перешел на противоположный берег. Движение продолжилось с удалением от деревни в северо-западном направлении. По луговой траве идти проще, поэтому мы довольно быстро удалились километра на три. Николай шел впереди, то скрываясь в кустарнике, то появляясь на поле. Пора было окликнуть его для возвращения.

На обратном пути пройдем по заросшим, необработанным лощинкам, по бурьяну вдоль старой полевой дороги. Как раз к темноте вернемся. Когда зять в очередной раз появился в поле зрения, я громко свистнул и призывно поманил его рукой. Николай перешел в удобном месте речушку и через пять минут был возле меня:

– И тут нет никого. Табунок куропаток, правда, взлетел, но я не стал стрелять.

– Ладно, давай заруливать к дому. Не наш день сегодня. Зайцы напуганы тем, что снег растаял, а они вылиняли, плотно лежат. Пока не наступишь, не поднимутся. В следующий раз повезет.

– Может, на них эпидемия какая напала? Передохли все, как у кроликов бывает. Сколько километров прошли и ни одного не подняли! Ни беляков, ни русаков. Если они здесь есть, так быть не может, – рассуждал Николай.

Я же по собственному опыту знал, что у этих зверьков бывают такие периоды снижения жизненной активности. Особенно после снегопада. Казалось бы, только подними, а уж добрать по первозданной, нехоженой целине труда не составит. Это о русаках. Беляк среди кустарника с нависшей кухтой даже в таких условиях свободно может «замотать» одинокого охотника. Лежат зайцы первые сутки после снегопада очень крепко. Без запаха. Не каждая гончая собака прихватит чутьем косого, пробегая в непосредственной близости от него.

В данном случае мы с Николаем, вероятно, попали в такой вот цикл «замирания». Бесславно покуролесив по заросшим бурьяном низинкам, вышли на полевую дорогу, ведущую к дому. До деревни метров семьсот. Николаю все не терпится поднять русачка. С этой целью он отклоняется от дороги к полоске неубранного ячменя. Отстает метров на сорок. И в это время передо мною из придорожной травы с резким шелестом выскакивает на дорогу здоровенный русачина. Не торопясь стреляю, накрыв зайца стволами. Есть трофей! Подбегает мой «активист», поднимает его за уши. В глазах восторг и зависть:

– Зачем меня понесло к этому ячменю?! Надо было вместе идти. Глядишь – первым бы успел.

– Поди угадай, откуда они встанут! Сколько мы с тобой протопали? А он нас дома ждал. Получается, вокруг деревни надо было ходить.

Сумерки заметно сгустились. В деревне зажглись огни. Подходим к объездной дороге. Больше надеяться не на что. И тут, словно в опровержение только что мелькнувшей мысли, из густой травы одновременно выскакивают два русака, в метре один от другого. Николай торопливо стреляет раз за разом, и оба зайца падают обратно в траву, сверкнув белыми животами.

– Ну мастер! – вырывается у меня. – Вот это дебют! И дуплет тоже! Будет чем похвалиться перед сослуживцами.

- У меня не забалуешь! Это вам не у Проньки на блинах! – удовлетворенно констатирует зять, поднимая добычу.

Этих зайцев мы даже за спины прилаживать не стали. Так за задние лапы и донесли до дома – всего-то и оставалось каких-нибудь полтораста метров!