Что такое – не везет?

Mой давнишний приятель Павел Сергеев при встрече или при разговоре по телефону не устает повторять: «Ты только мне скажи «поехали», и мы с тобой поедем». Это он о том, что я должен сыграть роль катализатора, в его, Паши, непростых отношениях со стремительно бегущим временем. Его ему катастрофически не хватает.

С Пашей мы абсолютно разные люди, ему не хватает времени, а мне везения.

Моя мечта – глухарь.

Первого живого глухаря я увидел в 1975 году.

В сентябре, рано утром, поехал за грибами и на старой узкоколейке издалека увидел черный пень, невесть откуда взявшийся на дорожке.

При моем приближении «пень» не спеша отправился в кусты.

Я остановил мотороллер и не мог понять, правда это или видение.

Тихонько подъехав к месту, где стоял «пень», я увидел глухаря, который важно отходил от меня на безопасное расстояние.

Много раз мы с местным участковым Геной Савинцевым пытались найти глухариный ток, но безуспешно. Впоследствии, мне несколько раз предлагали побывать на глухарином току, но все не пора, да не время.

Паша, которому я как-то поведал о моем невезении, сказал «Легко!», и вот мы уже трясемся на стареньком «М-106» на глухариный ток. Все было прекрасно, пока мы не добрались до старой, заброшенной узкоколейки. Рельсов на ней не было, но шпалы сохранились.

Если в Паше килограмм 60, то во мне 86 плюс ружье и рюкзак. Задние амортизаторы мотоцикла не справляются с такой нагрузкой и регулярно «пинают» меня по мягкому месту.

Я пытаюсь ехать на ногах, не касаясь копчиком сиденья, но тогда Паша не справляется с управлением, мотоцикл начинает «водить» из стороны в сторону и появляется шанс, так и не побывав на охоте, закончить ее на больничной койке.

Наконец съезжаем с узкоколейки, по лесной дороге едем куда-то вниз и упираемся в разлившийся ручей. Через четверть часа выходим к вагончику лесорубов и видим на месте глухариного тока огромную вырубку.

Павел, постояв в нерешительности, все же повел меня на другой ток. Шли мы к нему несколько часов. Ночью пошел дождь, к утру выяснило, похолодало, поднялся сильный ветер. Кое-как прокоротав ночь у костра, утром чуть свет мы наткнулись на тропинку, которая через полчаса вывела нас к вагончику лесорубов, от которого и начались наши приключения.

Мы сделали круг. Чертовщина какая-то!

Прошло несколько лет. Паша сменил мотоцикл на «Ниву», и я вновь, сыграв роль «катализатора», уговорил его съездить за брусникой. С нами поехал его знакомый Николай Овчинников. Николай оказался не только прекрасным собеседником, но и просто отличным человеком.

Проработав в колхозе несколько лет, он решил заняться любимым делом – резьбой по дереву. Изобрел новую технологию. Побывал на передаче «Сам себе режиссер», где и выиграл приз – телевизор.

Я еще раз для себя уяснил, что русский человек чрезвычайно талантлив, надо только талант в себе вовремя обнаружить.

За разговорами время пролетело незаметно, и вот мы уже с асфальта съехали на грунтовку. Еще полчаса и заливные луга закончились, появились березовые колки, плавно перешедшие в сплошной березняк.

Дорога еле угадывалась, и мы ехали почти на ощупь. Неожиданно машина выехала на довольно приличную грунтовку, и буквально в 15 метрах от нас мы увидели тетерева. Он, кося глазом на машину, не спеша, прошел по дороге несколько метров и скрылся в густой траве.

Надо сказать, что мы ехали за брусникой, поэтому кроме ножей у нас с Николаем другого оружия не было. Паша оказался более предусмотрительным, но его ружье, как и положено, было в чехле, а патроны к нему на самом дне рюкзака.

Когда же ружье было собрано, а патроны найдены, набежала тучка и пошел небольшой дождь. С удалением Павла от машины дождь все усиливался и плавно перешел в ливень. Через минуту Павел буквально влетел в кабину. Тетерев отделался легким испугом, а Паша промок до нитки.

Дождь кончился также внезапно, как и начался. По дороге выяснилось, что в избушке, где мы остановимся, нет воды, ее нужно набрать у бобровой запруды. Вот и канава, набираю охапку пластиковых бутылок и иду к запруде по едва видимой тропинке.

Неожиданно справа с истошным кряканьем «взрывается» выводок уток и я, чертыхаясь про себя, провожаю их взглядом. Набрав воды, едем дальше. Через пару сотен метров въезжаем в сосновый бор и буквально натыкаемся на выводок глухарей, взлетевший с дороги.

Еще минут пятнадцать, и вот уже видна избушка. Выходим из машины, хлопаем дверцей – с громким хлопаньем взлетает глухарка. Провожаем ее взглядом – самок мы стараемся не стрелять. Такое количество дичи наводит нас на мысль, что лес посещается людьми редко, значит ягода, по всей видимости, не уродилась.

Наши предчувствия нас не обманули. Через пару часов, выйдя на болото, мы не нашли сколь-нибудь приличной плантации ягод. Краснели лишь отдельные ягодки брусники, клюквы не было вовсе. Выводки рябчиков взрывались то тут, то там.

Несколько раз они рассаживались на поваленные сухостоины в 10–15 метрах от меня и с удивлением рассматривали очкастого идиота, поехавшего в лес без ружья.

Павел забыл взять манок, но это не помешало ему с мастерством Чингачгука скрасть несколько рябчиков. Глухари то и дело с грохотом срывались с сосен, но под выстрел так ни один и не попал.

Не найдя ягод, мы решили переночевать в избушке, а назавтра заняться поиском грибов. Заготовили дров для печки, разожгли костер. На столике перед избушкой разложили нехитрую снедь. Так как я употреблял только пиво, а мои спутники сорокоградусную, разговоры между ними становились все оживленнее. Мне это скоро наскучило, и я отправился на боковую.

Утром мне не спалось. Встав пораньше, когда мои коллеги еще сладко похрапывали, я отправился на грибную охоту. На лесной дорожке, идущей вдоль мелиоративной канавы, то тут, то там попадались черные грузди.

Но вот грибы стали попадаться все реже, и я решил поискать их в другом месте. «Прорезав» лес, вышел на широкую просеку, по которой шла хорошо наезженная дорога, и вспугнул тройку глухарей.

Поудивлявшись своему везению, я только зашел в лес, как услышал сзади себя странный вибрирующий звук. Резко развернулся и встретился взглядом с огромным глухарем. Он на бреющем полете пролетел мимо меня в каких-нибудь трех метрах.

Мне были отчетливо видны даже перышки на его крыле, которые вибрировали от потока встречного воздуха. Никогда еще так близко я не видел мошника. В глаза бросился его белый клюв и отливающие зеленью перышки на голове.

Грибов было много, а класть в корзину нечего, весь гриб перерос. Мы приехали в лес слишком поздно. Вернувшись в избушку, я, после некоторого размышления, решил рассказать о моей встрече с глухарем.

– Надо было взять мое ружье, – сказал мудрый Павел.

– Видно не судьба, – поддакнул ему Николай.

А глухаря я до сих пор не добыл, но какие мои годы.

Все еще впереди!