Бассейн Индигирки охватывает территорию до 360 тыс. кв. км, длина самой реки – 1726 км. Климатические условия и обширность пространства затрудняют систематическое обследование местности археологами. Следы пребывания здесь древних охотников и рыболовов были обнаружены случайно и не так давно – лишь в 1950 г. Спустя девять лет последовало сообщение о сенсационном открытии: чуть выше дельты реки была впервые в регионе найдена стоянка древнего человека. Несколько слоев, состоявших из разновременных остатков жизнедеятельности древнего человека, свидетельствуют о том, что эта стоянка была обиталищем нескольких поколений людей.
С тех пор изучено более двух десятков стоянок в разных местах по течению реки. В результате упорных и настойчивых многолетних поисков исследователи собрали значительный материал, позволяющий сделать общие выводы о том, как и чем жили древние обитатели этих мест. Находки археологов Заполярья приоткрывают древнейшую историю традиционных форм хозяйства, сложившегося у малочисленных народов Севера еще в те времена, когда человечество не знало иных, кроме сделанных из кости, камня и лишь кое-где бронзы, орудий труда и охоты.
Итоги многолетних исследований археологов Крайнего Севера обобщил в небольшой брошюре (2002 г.) исследователь древностей бассейна Индигирки С.И. Эверестов.
Броские находки в бассейне Индигирки редки: обычно при раскопках обнаруживают лишь каменные и костяные орудия охоты и скопления костей рыб, птиц и млекопитающих. Как правило, все они в очень плохой сохранности. Однако количество их таково, что допускает не только определить виды животных, на которых охотились в этих местах 13–12,5 тыс. лет назад, но и проследить во всем многообразии становление различных типов охотничьих орудий. Их археологи находят на стоянках иногда многими сотнями. Параллели из совсем недавней истории охот современных народов Западной Сибири (прежде всего, юкагиров) и Северной Америки (индейцев Аляски) позволяют восстановить, хотя и не бесспорно, способы ловли диких зверей и рыбы в древнем Заполярье.
13–12,5 тыс. лет назад в этих местах происходило постепенное вымирание крупных стадных животных. Исчезает шерстистый носорог, гибнут мамонты. В бассейне Алдана остатки шерстистого носорога не встречаются на стоянках моложе 18 тыс. лет, а кости мамонта, бизона, лошади и овцебыка более молодого возраста, чем 12 тыс. лет. Последние мамонты погибли 10,5–10,3 тыс. лет назад (в эпоху так называемого позднесартанского похолодания).
Наиболее часты при раскопках в Индигирском Заполярье костные остатки мамонта, зайца-беляка, белой куропатки, а также бизона и лошади, северного оленя, медведя, лося, морского зверя, из рыбы – осетра и кальмы. Этому разнообразию дуги соответствует разнообразие охотничьих орудий, означающее, что находки употребленных в пищу зверей не случайны: охота на них была здесь хорошо известна.
По мнению С.И. Эверестова, изучившего четыре открытые им стоянки, орудия столь же разнообразны, сколь разнообразны и способы охоты.
Они были приспособлены не только к охоте на крупных млекопитающих («традиционно мясных»), но и, как предполагает С.И. Эверестов, также на мелких зверьков, таких как енот, соболь, хорек, барсук, белка, бурундук, крот и даже крыса. Впрочем, остатки их не были найдены при раскопках. Поэтому существование такого рода охот у древних индигирцев не может пока считаться достоверным.
Главный вывод С.И. Эверестова о том, что древние охотники, видимо, вовсе не страдали от голода, так как за короткий срок могли обеспечить себя мясом на длительное время, а то и на круглый год, заставляет усомниться в целесообразности охот на мелкого зверя, известных по этнографическим сведениям.
В целом, видимо, традиционные способы охоты мало изменились на протяжении тысячелетий. Например, на Енисее была найдена лопатка бизона с застрявшим в ней наконечником из рога оленя. Она наглядно проясняет технику древней охоты: в лопатку метили явно с близкого расстояния. Так же охотились и северо-американские индейцы XVIII–XX вв.: стремились поразить бизона не в область сердца, а именно под лопатку. Ловкость охотника определяла исход всей охоты.
Был найден и наскальный рисунок, изображающий собаку, нападающую на лося. Он свидетельствует, что древние охотники не обходились без помощников – охотничьих собак. Изображение мамонта на его же бивне даже породило, в силу своей искусности, сомнения в подлинности находки: настолько совершенным показался рисунок. В настоящее время доказано, что рисунок действительно выполнен рукой древнего человека.
При раскопках не было обнаружено никаких следов силков, которые, по мнению С.И.Эверестова, единственно могли обеспечить массовый лов зайца-беляка и белой куропатки. Археолог интуитивно предполагает, что силки должны были изготовляться из шерсти мамонта. Охота с помощью силков считается одним из древнейших способов пассивной охоты и, как предполагает исследователь, вполне соответствует охотничьим навыкам древних индигирцев «стадиально».
Однако этот вывод представляется не вполне обоснованным. Прежде всего, существуют подробные классификации механизмов, использовавшихся первобытными людьми. Можно сослаться на наблюдения этнолога Юста Липса (1895–1950), автора известной книги «Происхождение вещей». Ученый относит силки, как и прочие ловушки, к числу первых машин, изобретенных человеком. Он классифицирует их по уровню сложности: например, самые примитивные машины – ловчая яма и ловушки давящего типа – требовали систематических наблюдений за таким явлением, как действие силы тяжести (или само животное, или орудие охоты претерпевают воздействие притяжения Земли). Более сложны силки: в них используются те, зачастую разнонаправленные, силы, которые прилагаются самим животным, чтобы освободиться. Еще сложнее, с точки зрения законов механики, пружинные ловушки: они используют инерцию и упругость пружинящего материала (к этому типу относятся, например, рыболовные крючки). Наконец, наиболее совершенные крутильные ловушки-кляпцы используют силы вращения. Судя по описанию С.И. Эверестова, ни один из механизмов данной классификации не был известен обитателям бассейна Индигирки в глубокой древности (исключение составляют запоры для рыбы не вполне ясной конструкции). Но не являлось ли вторичным происхождение механизмов нового времени, используемых С.И. Эверестовым как этнографическая параллель?
Изобретение силков и силковой охоты было столь ярким событием, что крепко зафиксировалось исторической памятью разных народов. Охотники древности придавали появлению пассивной охоты первостепенное значение. Латинский писатель I в. н. э. – поэт и по-своему теоретик охоты – Гратий Фалиск приписывает его промыслу богини Артемиды, а не человеческому разуму. Охота с помощью силков и сетей не только стимулировала наблюдательность охотника, но и, обезопасив, освобождала его, прежде всецело занятого выслеживанием и ловлей зверя и птицы. Тем самым силковая охота предоставила человеку значительный досуг для наблюдений за окружающим его миром природы, будучи сама – в исторической реальности – порождена промыслом цепкой наблюдательности древних. Вот как описывает это изобретение «Сокровенное слово монголов», записанное в начале XIII в. Оставшийся без поддержки и признания родни, охотник, вооруженный лишь луком да немногими стрелами, сначала примечает, как сизая самка сокола ловит и пожирает куропаток, а затем делает ловушку из хвоста своего израненного коня. К сожалению, С.И. Эверестову и его коллегам пока не удалось обнаружить среди остатков, найденных на стоянках, кости хищных птиц. В том числе и поэтому предположение о существовании силковой охоты у обитателей бассейна Индигирки остается столь гипотетическим.
Наконец, безосновательно было бы полагать, что лов зайцев и куропаток непременно требовал дополнительных подручных средств. Широко известно, что зайцам и куропаткам свойственно в определенный сезон откармливаться на подножном корму до такой степени, что накопленные мясо и жир препятствуют их передвижению, ограничивая их и в скорости прыжка, и в высоте полета. Тому есть множество свидетельств очевидцев. Жители Севера европейской части России в XIX в. экономили на ружейных зарядах и били куропаток и перепелов прикладами, так как те не были в состоянии убежать от охотников по высокой траве. В XVIII в. гетман Мазепа с товарищами, уходя от преследования, спасся от голодной смерти благодаря стайке птиц, столь низко летевшей над степью, что казаки, не приметные в высокой траве, поймали их за ноги, привстав в седле. Поэтому предполагать непременно силковую охоту у древних обитателей бассейна Индигирки на основе лишь относительно многочисленных находок костей мелких животных и птиц представляется преждевременным.
Ведь пока археологам не удалось разрешить даже загадку небольшого грузила, столь несовершенного, что оно допускает существование лишь очень примитивной сети или невода не вполне понятной пока ученым конструкции. С.И. Эверестову приходится констатировать, что рыбу в древней Индигирке ловили, скорее всего, голыми руками. Предположение это отнюдь не невероятно: Михалон Литвин (XVI в.), описывавший, среди прочих земель, бассейн Припяти, свидетельствует, что с ее берегов рыбу в его время можно было ловить руками в изобилии: достаточно было не глядя ткнуть острогу в кишащую рыбой реку, чтобы добыть пропитание на несколько дней.
Поэтому остается лишь полагаться на будущие находки, которые, возможно, прояснят в деталях способ охоты на мелкого зверя и птицу в столь обширном и археологически пока мало изученном регионе Крайнего Севера, как бассейн реки Индигирки.
Комментарии (0)