ЦИРК

Некоторые издатели моих историй уверовали, что я по сей день ловлю рыбу трехколенными бамбуковыми удилищами. Просили продать их для коллекции.

И я так в раж вошел, что даже придумал черноморской акуле катрану… зубы, которых у изуродованной мною акулы отродясь не было. Считают издатели «Гаврилой» – будь им! В жизни всегда кто-то бывает умнее…

Дело было в окрестностях г.Славянск-на-Кубани. Сын соседа побывал в Японии и подарил соседу и мне бамбуковые телескопические удилища. Описать удилища трудно, представить – невозможно. Их можно только держать вспотевшими от волнения руками и нежно поглаживать взглядом до скончания века. Глаза от удилищ отвести невозможно! Недавно прочел в одном рыболовном издании, что цена таким удилищам от 2000 баксов. Очень удивился! Подарок сына соседа обмыли бутылкой водки.

И вот мы на рыбалке. И тут такое началось!.. Леонид Федорович водит по кругу коробяку. Граммов на четыреста! За кончик удилища боязно, кончик-то диаметром миллиметра полтора… «Леня! Подсак…», – кричит Эмма Сергеевна, вываживая очень крупного подлещика. А мне и глянуть в их сторону некогда. И мое удилище рыба к воде клонит… И вдруг… около моего поплавка плюхнулся поплавок из пенопласта размером с кулак. Из «кулака» торчало в небо длинное гусиное перо размером… с африканскую пальму.

С неба к поплавку свешивается леса-веревка. Диаметром не менее 0,8 мм. Поднял я очи к небу, а там… к перилам моста подвешено на крюку из сварочного электрода трехколенное бамбуковое удилище. Вижу, крюк примотан к комлю удилища, а комель удилища диаметром с оглоблю. «Явление Христа народу!» – все, что мог подумать. Мы перед рыбалками священнодействуем, понимаешь?! Лесочки импортные, тоненькие да крепенькие применяем, чтобы рыбу поймать. Вот рыбка и поклевывает! А тут чудо какое-то объявилось!..

Федорович и Эмма Сергеевна тоже недоумевают: «Сам не ловит и нам не даст половить, весь клев испоганит!»
– Мужик! Слышишь? У тебя не замыкание по фазе? – кричу в небо из-под моста. – Тебе канала мало?

Обязательно надо свою снасть на мою забрасывать? Тогда спускайся с моста и забрасывай! Здесь забрасывать удобнее! А подсачивать вообще распрекрасно! Что делать будешь, если клюнет у тебя рыба-дура какая-нибудь?

«С небес» тотчас ответили: «Извини, браток! Под мост не глянул, когда приехал. А места другого у меня нет, к сожалению. Всегда здесь рыбачу. Почти ежедневно. Я быстро!.. Через полчаса уеду домой. Пятеро детей, жена больная, пойми меня, пожалуйста. Рыба мне хорошее подспорье».

– Черт с тобой, рыбачь! – кричу в небо.

– Спасибо, браток, – слышу. И вижу, что «кулак» нырнул, утащив ко дну и «африканскую пальму».

И началось, как нам и не снилось!..

Леса-веревка режет воду кругами. Настырно режет, но… не долго. Мужик перебрал руками по удилищу, положил удилище на мост и… хвать руками за лесу. «Ой, мама!..» – пискнула Эмма Сергеевна. «Оборвет!..» – рявкнул Федорович. «Хана леске!..» – громче всех испугался я. И мы, втроем, открыли рты, наблюдая, как крупный сазан возносился на небо. Даже не трепыхнувшись ни разу… «Цирк!..» – выдохнула Эмма Сергеевна стресс. «Сам циркач, но такое!..» – воскликнул Федорович. «Кино и немцы!..» – ужаснулся я. И добавил: «Так инфаркт можно заработать… Ну, цирк!» Мужик на мосту и бровью не повел. Поплавок снова закачался на воде. Я засек время…

Через три минуты и семнадцать секунд все повторилось. Мужик уложил второго сазана в мешок. На сорок третьей минуте с начала рыбалки мужик уложил одиннадцатого сазана в мешок, завязал мешок и просто и буднично сказал в абсолютной тишине: «Больше в мешок не влезет. На сегодня хватит рыбачить. Спасибо вам, уважаемые, что позволили мне семью накормить!»

Через мгновение я был на мосту. Предваряя мои вопросы, мужик опять сказал тихо, буднично и просто: «Жену, удочку и наживку – никогда никому!» Сел на велосипед и… только мы его и видели.

Леонид Федорович бушевал: «Наловили мальков! Еще и радуетесь!» Эмма Сергеевна урезонивала мужа: «Какие мальки?! Глаза протри. Рыба одна в одну. Улов просто сказочный!»

Федорович всегда был сазанятником. «Личное оскорбление» переживал остро. Вскоре он стоял на мосту… Я тоже переоборудовал спиннинг под донку, как у Федоровича. Новые удилища сиротливо лежали на берегу. Одна Эмма Сергеевна, махнув на нас рукой, продолжала вываживать очередную рыбу.

До вечера нас окрыляла надежда… Ни один сазан на наши изящные снасти не клюнул! «Мистика!..» – сердился Федорович. «Цирк!..» – недоумевал я. «Леня! Я рыбы много наловила!» – дразнила мужа Эмма Сергеевна.

«Мальки мне не нужны!» – кричал Федорович с моста. «Они и мне на фиг не нужны!» – думал я, посматривая на кончик спиннинга…

Прошло двадцать лет. А я и сегодня не могу успокоиться, вспоминая ту рыбалку. «Мужик, конечно, сволочь! – думаю я. – Мог ведь рассказать о наживке. Зажал. Но какая же талантливая сволочь этот мужик! Преподал нам, матерым рыболовам, «урок циркового искусства».