Стало страшно

И виноваты в этом люди, которые, приручив, без угрызения совести бросают животных на произвол судьбы.

Многие из них подыхают, а другие, одичав и приспособившись, становятся угрозой для всего живого, в том числе и человека...

В тот короткий зимний день, я элементарно заблудился в заснеженных Приморских сопках. На охоту пошел один и, увлекшись троплением зайцев, ушел в распадок. Мне, тогда двадцатипятилетнему охотнику, был неведом страх. Верилось, что армейская подготовка и охотничий опыт, приобретенный в низовьях Волги, помогут справиться с любой ситуацией.

И вдруг заблудился, да так, что окружающие места показались абсолютно незнакомы.

Начало смеркаться, когда я набрел на просеку, проходящую по склону сопки. Надежды выйти к людям не оставалось, так как рядом Уссурийский заповедник и сел близь него не было.

По просеке дня два назад проезжал трактор, по оставленной им колее идти было легче, появилась надежда выйти к дороге. А там, сориентировавшись, вернуться в военный городок. Но чувствовалась усталость, хотелось спать. А тут еще пятнадцатиградусный мороз стал усиливаться.

И вдруг какой-то неясный шум сзади вывел меня из полусонного состояния. Автоматически развернувшись и направив прямо перед собой ствол Иж-18Е, остолбенел.

В пятнадцати-двадцати шагах от меня стояли, ощетинившись, как поначалу подумалось, волки. Стая из пяти одичавших собак пожирала меня глазами.

Застучало в висках, стало жутко и похолодело все внутри. Тайга. Уже почти стемнело. Одностволка. Один против пяти одичавших голодных собак.

Как бы очнувшись, не теряя из вида стаю, стал потихоньку отходить. Собаки стояли на месте. Стало совсем темно.

Вздрагивая и поворачиваясь на каждый шорох, сжимая в замерзающих руках ружье, через полчаса все же вышел на какое-то шоссе.

Узнав от меня об этой стае собак, на ее поиски пошли местные охотники. Потом они рассказали, что стая переместилась ближе к заповеднику, оставив о себе память в виде останков нескольких косуль, да клочки шкурок маньчжурских зайцев.

В охотничьей периодике встречаются рассказы о разбое, чинимом в охотничьих угодьях одичавшими собаками. Смелости и находчивости этих новых «санитаров леса» приходится только удивляться.

Собака умна, сильна и настойчива, у нее хорошо развиты органы чувств.

Работа по следу наиболее присуща овчаркам и лайкам. В разных регионах, где я жил и охотился, приходилось наблюдать их разбой. Если среди одичавших собак появлялась лайка или овчарка, они верховодили в стае и организовывали настоящие «сафари». В последний раз это наблюдал прошлым летом в одном из пригородных районов Астрахани.

Начало июля. Жара зашкаливала за сорок. Высохли лужи, что остались от весеннего разлива. Мое с детства любимое озеро обмелело и заросло чаканом и рогозом. Каждый день во время прогулок встречал на нем несколько сизых и белых цапель и два выводка кряковых.

Утята уже оперились и учились летать. Но им не повезло. Их ежедневно тревожили домашние животные да одичавшие собаки. Тут и пришлось наблюдать собачье «сафари».

Загонщиками выступали овчарки-полукровки. Они, с шумом перемещаясь по камышам и чакану, гнали утят к месту, где затаились другие дворняги. Задача последних была поймать пытавшихся скрыться утят.

Жалко было наблюдать в эти минуты за матерыми кряквами. Они использовали весь свой арсенал ухищрений, чтобы увести собак от еще не окрепших утят. Одна прикидывалась раненой, другая неустрашимо пролетала перед самым носом у собак, что приводило их в неистовство. Собаки бросали преследование утят и устремлялись за матерыми. Утят же такая опасность научила искусству маскировки. Порадовался, когда в конце августа эти поредевшие выводки крякв все же поднялись на крыло.

Отмечено, что одичавшие стаи собак бесчинствуют там, где плохо или совсем не ведется охотничье хозяйство. К исходу зимы в этих местах зверья почти не остается.

По поступающим из регионов сведениям, которые публикуются в «РОГ», по всей России наблюдается увеличение численности хищников. В одних регионах с ними активно борются, в других отстреливают волков лишь изредка, т.к. пропала заинтересованность в добыче серого разбойника. За него в ряде регионов уже не вручают большие премии. Да и шкуру добытого зверя некуда сдать.

В степных районах на волка по снегу любят поохотиться «новые охотники» на снегоходах. Из этих районов доходят сведения о встречах с гибридами собаки и волка.

Сведения о гибридах поступают с мест, где благодушное отношение к волку как к «санитару», «мудрому селекционеру» сменилось активной борьбой с хищником. В отдельные годы удается добиться того, что волчьи стаи сильно редеют.

Тогда в волках пробуждается инстинкт сохранения вида. Подавляя извечную ненависть к собакам, они вяжутся с одичавшими собаками.

Как отмечают биологи и охотники-волчатники, волк по сравнению с гибридом – сущий ангел. Гибридный зверь знает повадки человека, не боится огня. Он агрессивнее по отношению к людям и бывает, что набрасывается на них. Гибриды смело появляются у населенных пунктов. Такое их поведение можно объяснить наследственностью, полученной от собак.

Экономический ущерб от дерзких хищников не меньше, чем от волков. В отличие от волков, эти звери даже летом сбиваются в стаи и преследуют копытных.

Автору в девяностых годах прошлого века, дважды удалось видеть таких зверей в Саратовской области.

В одном районе области в один год были добыты два гибрида, что дает основание предположить в них однопометников.

Первый был застрелен на открытии летне-осенней охоты на уток на берегу удаленного степного озера. Темной масти, весь какой-то высохший, он казался больным. Сам пришел на выстрелы, пытался укусить подружейную собаку, не побоявшись присутствия людей.

Вторая встреча произошла на весенней охоте, километрах в пятнадцати от первой.

Двое моих товарищей охотились с подсадными утками. Они одновременно заметили крадущегося к подсадным непонятного зверя: то ли собака, то ли волк.

Чтобы отпугнуть его, один из охотников выстрелил по нему мелкой дробью. Дальше произошло то, чего никто не мог ожидать.

Гибрид, как оказалось при осмотре, укусив себя за раненный бок, побежал в сторону шалаша обидчика. Охотник, отстрелявшись по приближавшемуся зверю, опешил. Волк медленно, истекая кровью, упорно полз в сторону шалаша.

Дело поправил сосед, успевший перезарядить стволы мелкой картечью и подбежать на дистанцию уверенного выстрела. Его два выстрела поставили точку в едва не закончившуюся трагедией, поначалу казавшуюся смешной историю.

Агрессивно ведут себя и одичавшие некогда домашние кошки.

Не все из них переживают ужас одиночества, голода, холода. Многие погибают в зубах других хищников. До весны доживают только самые сильные из них.

Наступает весна, прилетают птицы, и тогда проявляют свой охотничий инстинкт пережившие зимние лишения и ставшие дикими кошки. Они разоряют гнезда, поедают птенцов, охотятся за птицей, насиживающей птенцов. Достается от них неокрепшим зайчатам, бельчатам и другим зверятам.

Все это требует внимания к проблеме одичавших собак и кошек. Жалость по отношению к таким хищникам неуместна.

Их надо отстреливать. Только делать это надо с осторожностью, чтобы под выстрел не попала удалившаяся от хозяина домашняя собака. Сейчас этими проблемами заняты в основном штатные работники охотхозяйств, но не упускают случая уничтожить хищника и сознательные охотники.

Проблема же только таким путем решена быть не может.

Поэтому думается, что настало время разработать пути цивилизованной борьбы с этим злом. Нужно заинтересовать охотников в общей борьбе с одичавшими собаками и кошками. Ведь существовал же в далекие времена опыт привлечения всех охотников на борьбу с серой вороной.