Молчи, грусть, молчи!

О некоторых заблуждениях немецкого борзятника

Существует определенный тип людей (к которым, например, принадлежал Учитель китайской нации Конфуций и его последователи), которым «древность» представляется неким «золотым веком», а вся последующая история – лишь непрерывной чередой деградаций. Подобные заблуждения, к которым, безусловно, относится и убежденность  Адольфа Германа в том, что в русской псовой борзой «слились грация и благородство, феноменальная резвость и отчаянная смелость, мощь», действительно, способны навеять «грустные размышления».

То, что такая убежденность – всего лишь заблуждение, говорит хотя бы тот факт, что все известные нам из охотничьей литературы выдающиеся борзые, отличались либо грацией и благородством, либо феноменальной резвостью, либо отчаянной смелостью и мощью. Не будет преувеличением сказать, что никогда (а не только «в наши дни») не было ни одной борзой, в которой все названные качества «слились» бы воедино. Тем более это справедливо для породы в целом.
И такому положению вещей есть множество объяснений. Достаточно, например, сказать о том, что при охоте на зайца, борзой вовсе не требуется «отчаянная смелость и мощь», тогда как «феноменальная резвость» оказывается нелишней. В то же время, при охоте на волка на первый план выходила именно «смелость и мощь» борзой, а не «грация и благородство». Прибавьте сюда наше (впрочем, почему только наше?) вечное неумение вести породу и станет ясно, что борзая, сочетающая в себе все эти несочетаемые качества, – лишь недостижимый идеал.
Не затрагивая здесь проблему экспертизы борзых (которая, конечно же, существует и даже вопиет), замечу, что восклицание А. Германа: «Не так было в старину!», считаю не совсем корректным. По той причине, что и «в старину» проблема необъективности экспертизы тоже существовала – достаточно почитать охотничьи издания того времени, чтобы убедиться в этом. А тот факт, что на протяжении многих лет на первых московских выставках (которые, кстати, ведут свое начало с зимы 1874 – 75 годов, а не с 1873 года, как ошибочно полагает А. Герман), ни одна борзая не удостаивалась золотой медали, говорит не столько о строгости и объективности экспертов тех лет, сколько о плачевном состоянии русской псовой борзой в этот период ее истории. Ведь именно ко второй половине XIX в. относятся слова П.М. Мачеварианова о «погибающей породе русских псовых собак». Подтверждение правильности этих слов можно найти в отчетах о выставках тех лет, которые буквально пестрят такими нелестными для борзых характеристиками, как «грубоват», «голова с прилобью», «мало согнутые задние ноги», «закрюковатое правило», «малый глаз» и прочее.
И это – о борзых, которым были присуждены большие или малые серебряные медали! Да что там говорить, если даже красно-пегий Награждай Чебышова (а не Поражай как ошибочно у А. Германа), получивший на 1-й московской выставке золотую медаль, был, по словам Л.П. Сабанеева, «лещеват и узок» и обладал «коротковатой шеей»! А ведь этот кобель был признан лучшей псовой на выставке! Поэтому нет ничего удивительного в том, что «лишь после появления собак знаменитой Першинской охоты судьи вновь сочли возможным» присуждать борзым высшие награды. (Тем не менее, стоит обратить внимание на то, что золотая медаль была присуждена борзой именно Першинской охоты).
Многочисленные же борзые «непершинской охоты», по-видимому, «заслуженно не заслуживали», если так можно выразиться, высоких наград, поскольку их владельцы, видимо, не торопились «всеми силами стараться искоренять» недостатки своих питомцев. А недостатки, надо сказать, были еще те! Вот что писал по этому поводу один охотничий автор в 1862 (!) году: «Я видел до пятидесяти  охот в средней России, т.е. в губерниях Саратовской, Пензенской, Тамбовской, Тульской и Орловской. В этом множестве осмотренных мною борзых собак не только нет ни одной  породной псовой – нет даже красивой собою полупсовой. Широкий лоб, торчащие по бокам головы уши, короткий и толстый щипец, то поднимающийся кверху, то с шишками, наростами и горбинами, маленькие свиные глаза, на спине «переслежина», хвост крючком, ноги кривые – вот каких собак вывели современные (середина XIX века – В.С.) охотники с  примесью горских, английских, анатолийских собак!» (А. В-ъ. «Журнал охоты», 1862 г., т. VIII, № 43, с. 8). Как видим, отличных борзых «почти нет» не только «в наши дни» – их «почти» не было и в позапрошлом веке!
А. Герман считает, что вместо того, чтобы «стараться искоренять» недостатки борзой, «мы» заняты «подгонкой новых редакций Стандарта породы под существующее поголовье со всеми его недостатками и пороками». Но это, на мой взгляд, лишь еще одно заблуждение автора. (Кстати, не совсем понятно, что имеет в виду А. Герман, говоря о «подгонке», и о каких именно редакциях Стандарта идет речь.)
Я считаю, что причина того, что мы не стараемся искоренять недостатки, не в этом, а в разобщенности любителей борзых, неумении и (как это ни покажется странным) нежелании правильно вести породу. Парадокс, но подтверждением моих слов могут служить упоминаемые А. Германом недостатки экстерьера русской псовой борзой. Из охотничьей литературы нам известно, что они (эти недостатки) были присущи нашей борзой всегда. В том числе, кстати, и те окрасы, которые в старину «считались несвойственными для псовых», и которые А. Герман относит к недостаткам экстерьера русской борзой.
Еще одним заблуждением А. Германа является, на мой взгляд, отождествление понятий «борзая» и «резвость». Но ставить между этими понятиями знак равенства – это все равно что утверждать, скажем, что болид «Формулы-1» – это самая быстрая машина в мире, забывая о том, что этот болид может стать таковым только в том случае, если им управляет опытный пилот, а не простой автолюбитель. (Я уже не говорю об автолюбительницах.) А ведь, как совершенно справедливо замечает и сам А. Герман, «почти все поголовье русских псовых борзых сосредоточено в руках неохотников».
Так стоит ли удивляться тому, что «большинство собак не могут сделать ни одной угонки, многие останавливаются, проскакав 100 – 200 м, а ловят зверя считанные единицы» и делать на этом основании вывод о недостаточной резвости русской псовой борзой?! Да, чтобы борзые скакали и ловили нужно много с ними работать» – это аксиома. Беда в том, что мало тех, кто готов «много работать»! Тут уж никакой РОРС не поможет, даже если «дать им возможность подготовить и притравить своих собак, выделив для этого (какая наивность! – В.С.) специальные угодья с высокой плотностью русака».
Попутно хотелось бы обратить внимание еще на одно заблуждение А. Германа. Бега и курсинг не предназначены для проверки охотничьих качеств борзых, поэтому упоминать о них как об альтернативе полевым испытаниям и сетовать на то, что борзые при этом «не скачут в полную силу своих возможностей, принимая эти испытания за игру» – абсолютно некорректно. Бега и курсинг могут рассматриваться всего лишь как один из способов подготовки борзой к полевым испытаниям – подготовки, столь необходимой им всем. Кстати, вопреки очевидному заблуждению  Германа, резвость борзой на кинодроме можно не только объективно оценить, но и абсолютно точно измерить. Только это будет ее беговая, а не охотничья резвость. Тем не менее, можно с уверенностью сказать, что борзая, обладающая хорошей беговой резвостью, будет обладать и хорошей охотничьей.
Еще одним заблуждением А. Германа является его уверенность в том, что «для того чтобы исправить положение с породой в целом, нужно использовать для племенного дела только собак выдающихся как по экстерьеру, так и по полевым качествам». Это явная ошибка, поскольку очевидно, что на одних «выдающихся» породу в целом «не вытащить». Правильнее было бы использовать в племенном деле не только «выдающихся», но и всех беспорочных борзых, безотносительно к тому кобель это или сука. И, кстати, о суках. В своей статье А. Герман упоминает о том, что «уже много лет звездой в рингах А. Германии ходит Кая из питомника «Алиса», (вл. А. Вольф)», но, к сожалению, не приводит фотографии «звезды».
А любопытно было бы посмотреть. Что же касается безуспешных попыток подобрать для этой суки достойного кобеля, то могу предположить, что эти попытки и впредь будут таковыми. Но не потому, что таких кобелей нет, а потому, что метод разведения, избранный владелицей питомника, (а судя по словам А. Германа, речь может идти, по-видимому, об аутбридинге), редко приводит к быстрым положительным результатам. Повторю, дело здесь отнюдь не в том, что «положение с кобелями иначе как катастрофическим назвать нельзя». «Катастрофическим» можно назвать, скорее, положение с ведением породы в целом (имею в виду породу охотничьих борзых).
Одной из причин этого, помимо названных выше, является, на мой взгляд то, что «мы почитаем всех нулями, а единицами – себя». Вот и А. Герман, не отдавая, по-видимому, себе отчета в бестактности своих слов, заявляет, что «российским борзятникам предстоит много поработать, чтобы вернуть своим борзым собакам былую резвость». Кстати, А. Герман, а почему «былую»? В России не перевелись еще резвые борзые. Возможно, их стало меньше, чем было во времена расцвета псовой охоты, но они есть. И это при том, что псовой охоты как таковой у нас, по большому счету, пока нет, появляются лишь редкие попытки возродить ее.
Поэтому большим заблуждением является попытка судить о резвости (и вообще об охотничьих качествах) современных русских псовых борзых, которые в большинстве своем находятся в руках неохотников (а это, в том числе и многие из тех, кого можно иногда встретить и на полевых испытаниях), так вот, судить таких борзых, так сказать, «по охотничьим меркам» – большое заблуждение! Мне уже приходилось высказываться на эту тему на страницах журнала «Охота и Рыбалка XXI век» (№ 8/2007), но повторю еще раз: снизились не показатели полевого досуга русских псовых борзых, снизилось число любителей охоты с борзой.
А то, что «многие российские охотники поменяли сегодня псовых на хортых и даже английских грейхаундов», отнюдь нельзя считать доказательством того, что «дела здесь обстоят не лучше, чем с экстерьером». Начнем с того, что грейхаунды в массе своей, всегда были резвее русской псовой, и сравнивать их по этому показателю бессмысленно. (К тому же, русские никогда и не ставили перед собой цель «догнать и перегнать» грейхаунда.) Далее, в современных хортых также присутствует значительная доля крови грейхаунда, которая и приливалась к ним для повышения их резвости.
В любом случае, судить о резвости современной русской псовой борзой можно лишь по результатам, которые показывают те из них, которые находятся в руках истинных любителей охоты. Что же до опасения А. Германа о том, что русская псовая борзая может вскоре утратить свои охотничьи качества, то могу сказать следующее. Почти в любой породе охотничьих собак рано или поздно происходит разделение поголовья на выставочное и собственно охотничье. Это абсолютно объективный процесс, который – именно в силу своей объективности – не может быть остановлен никакими призывами «надо!». Более того, параллельное существование в породе выставочных и полевых борзых, на мой взгляд, даже «на руку» любителям охоты, поскольку эстетически совершенные выставочные борзые могут служить источником для улучшения экстерьера борзых полевых. А это – один из путей развития породы. Как заметили еще древние авторы китайской классической «Книги Перемен», «то инь, то ян – это и есть дао», т.е. естественный путь развития. И они были правы. Я так считаю.