Армейское или охотничье?

Вопрос об использовании различных видов оружия и боеприпасов для охоты обсуждался среди охотников и оружейников с незапамятных времен.

Некоторые запреты впоследствии отменялись, а затем вводились вновь. Иные из них действуют и поныне. Только за последние годы неоднократно накладывались запреты на охоту с патронами к гладкоствольному оружию, снаряженными картечью и круглой пулей, патронами армейского образца к нарезному оружию, запрещалась охота с нарезным оружием калибра 7,62х39 и 5,6мм с патроном кольцевого воспламенения. Причем запреты эти вводились на самых разных уровнях, начиная от федерального и заканчивая отдельными регионами, различными охотничьими организациями и даже хозяйствами.

И вот очередной раз очередное охотничье ведомство России, теперь в лице Министерства  природных ресурсов и экологии, решило навести в этом вопросе порядок и устами министра Ю.П. Трутнева заявило о необходимости всеобщего запрета охоты с военным, а также автоматическим и полуавтоматическим нарезным оружием. Казалось бы, вопрос закрыт и все точки над «i» расставлены.
Но, увы, слова министра породили куда больше вопросов, чем ответов.

Что считать армейским оружием?

Начнем с того, что точного определения использованных министром терминов «военное» и «боевое армейское» оружие в нашем законодательстве нет. А посему сложно судить о каком конкретно оружии идет речь.

Федеральный закон «Об оружии» подразделяет огнестрельное оружие на три вида: гражданское, служебное и боевое ручное стрелковое. При этом в определении боевого ручного стрелкового оружия прописано, если говорить коротко, что к  этому виду относится оружие, которое официально принято на вооружение армии и других силовых структур. Но использование такого оружия для охоты, как и оружия автоматического, о котором тоже шла речь в разговоре с министром, запрещено законодательством, и никаких дополнительных запретов по этому поводу не требуется.

Если же под  понятиями «армейское» и «военное» подразумевается оружие, снятое с вооружения армии или имеющее конструктивное сходство с боевым стрелковым оружием, то ситуация становится и вовсе запутанной.

В доперестроечное время, когда охотники имели в своем арсенале в основном различные производные знаменитой винтовки Мосина, небольшое количество винтовок СВТ и самозарядные карабины СКС, все было более или менее ясно. Все это оружие было действительно армейским или военным, т.е. не имело практически никаких отличий от того оружия, которое поступало на вооружение армии. Как правило, единственным изменением в конструкции  было снятие штыка. Впоследствии к нему добавили установку идентификационного  штифта в стволе. Патроны, кстати, тоже в основном были армейскими, с оболочечной пулей, имеющей стальной сердечник.

Но с развалом Советского Союза вынужденные заниматься конверсионным производством оружейные заводы заполнили рынок, как практически неизменными боевыми образцами, так и созданным на их основе гражданским оружием. При этом необходимо отметить, что многочисленные «Архары», «Сайги», «Вепри», «Тигры» уже имели некоторые конструктивные отличия от своих военных прародителей. А увидеть черты знаменитого автомата Калашникова в таких изделиях, как карабины «Вепрь – Супер» или «Вепрь – Хантер», можно было только при внимательном рассмотрении.

Следующим шагом оружейников стало производство конверсионных образцов охотничьего оружия под калибры – .223Rem(5,56x45); .308Win(7,62x51); .30-06 Springfield(7,62x63); 9х53; 9,3х64, которые, как известно, в нашей армии не используются.

В это же время патронные заводы наладили производство патронов «военных» калибров, но с «охотничьими» экспансивными и полуоболочечными  пулями.

И тут вновь возникают вопросы.

Главный из них – каков основной критерий для причисления оружия к «военному» и соответственно запрещения его использования на охоте.

Если этот критерий – армейское прошлое оружия, то под запрет попадут ОП СКС, КО СКС, КО-91/30, КО-98, КО-44, СВТ, но останутся разрешенными «Архары», «Сайги», «Вепри», «Тигры», которые никогда не состояли на вооружении, но в некоторых исполнениях имеют лишь незначительные отличия от боевых СКС, АК, РПК и СВД. Естественно, что такой вариант запрета не имеет смысла.

Если главным критерием будет конструктивное сходство с боевым оружием, то опять же возникает вопрос – какова граница допустимого, ведь те же «Сайги», «Вепри» и «Тигры» в различных исполнениях иногда значительно отличаются не только от своих военных предков, но даже друг от друга. Кроме того, если идти по такому пути, то под запретом может оказаться все охотничье оружие с газоотводным механизмом, в том числе и гладкоствольные «Сайга 410» и «Сайга 12», ведь в их основе лежит все тот же автомат Калашникова. Да и у чисто охотничьего карабина «Медведь», при большом желании, можно найти немало общего со снайперской винтовкой Драгунова (СВД).

Военные и гражданские калибры

А может, запретят «военные» калибры? Но тогда чем наши 7,62х39 и 7,62х53 хуже зарубежных .223Rem, .308Win, .30-06 Springfield, которые, как известно, используются в иностранных армиях. Причем первые два – как единые патроны NATO (5,56 NATO и 7,62 NATO). И ни в одном государстве мира у чиновников не хватило ума запретить для охоты эти калибры только потому, что они «военные»! У нас же предложения запретить отечественные «военные» калибры звучали уже неоднократно.

А как быть с карабинами, имеющими «военную» конструкцию и «гражданские» калибры 9х53 или 9,3х64?

Еще один немаловажный вопрос. Если запретят для охоты оружие с армейскими корнями – что предложат российским охотникам вместо него? Однозначно можно сказать, что на сегодняшний день ничего путного отечественные оружейники предложить не могут. А то, что производится за границей, абсолютному большинству рядовых охотников  недоступно из-за непомерной стоимости.  

Кроме того, нельзя не признать, что по простоте, надежности, неприхотливости армейское оружие зачастую значительно превосходит охотничье. Не нужно забывать, что основная масса российских охотников охотится отнюдь не в культурных охотничьих хозяйствах, а добывает зверя порой в экстремальных условиях. И оружие свое не возит в лаковом кейсе на зеленом бархате, а таскает по лесам и полям на собственном горбу. Поэтому далеко не каждое оружие, разработанное специально для охоты где-нибудь в Германии или Италии, выдержит эту самую охоту в русском варианте.

Очень важно также, что благодаря высокой технологичности, армейское оружие и его охотничьи аналоги значительно дешевле, а потому более доступны для рядовых российских охотников, чем оружие, разработанное специально для охоты.

Согласитесь, трудно представить висящим на стене охотничьей избушки или прислоненным к дереву у таежного костра какой-нибудь «Хейм» или «Блазер» стоимостью  под сотню тысяч «деревянных». Зато СКС или «Вепрь» в такой ситуации смотрятся вполне гармонично. И, наверное, неспроста!

Зачем запрещать полуавтоматы

Теперь, что касается запрета на использование полуавтоматического или самозарядного оружия, который аргументируется необходимостью дать зверю шанс. Но, говоря о шансах зверя на выживание, может, стоило в первую очередь вспомнить о новомодных охотах с комфортабельных вышек, на подкормочных площадках или в вольерах, когда стрельба ведется буквально в упор, да еще и с применением мощной оптики. Там у животных действительно никаких шансов нет. Но такую охоту нам представляют, как «правильную» и «культурную». При этом почему-то умалчивают и о звериных шансах, и об охотничьей этике! Так не честнее ли будет сначала запретить такие виды охоты?

Запретив самозарядное оружие и лишив охотника возможности быстро произвести несколько повторных выстрелов, наверное, действительно можно несколько повысить шансы животных на выживание. Но вместе с тем повысится вероятность того, что зверь уйдет подранком, вместо того, чтобы быть добытым третьим, четвертым или пятым выстрелом. Ведь даже применение самых мощных калибров не может гарантировать остановку зверя с одного – двух выстрелов.

По этой же причине и ограничение количества патронов в многозарядном оружии менее пяти может принести вреда не меньше, чем пользы. А если речь идет о некоторых индивидуумах, выезжающих на охоту с «Сайгой» и магазином от РПК, то их действия и так вполне определенно квалифицируются нашим законодательством.

Говоря о необходимости дать шанс зверю, не стоит забывать и о том, что на бескрайних российских просторах очень часто бывает так, что шанс на жизнь, данный зверю, оказывается последним шансом на жизнь, отобранным у охотника.

И еще. Только за 2009 год на государственном уровне принято два нормативных документа (постановления Правительства РФ № 18 и № 171), каждый из которых вводил новые запреты на применение ранее разрешенных оружия и боеприпасов. На региональных уровнях различные ограничения подобного рода в последние годы вводились практически каждый сезон охоты. Результата же от всей этой бурной запретительной деятельности никакого. (Если конечно не считать окончательной потери доверия к власти со стороны охотников).

Так, может, пора прекратить выдумывать ничем не обоснованные запреты и ограничения и заняться куда более важными проблемами? Благо, таких проблем в нашем охотничьем хозяйстве более чем достаточно! А охотникам дать возможность самим выбирать себе оружие в зависимости от условий охоты, толщины кошелька и личных предпочтений. Тем более что опубликованный проект Правил охоты в РФ устанавливает вполне разумные рамки этого выбора.