На земле калужской

Да и откуда ей было взяться? Лето выдалось нормальным: дожди периодически увлажняли землю, аномальная жара отсутствовала, поэтому странным показалось распоряжение губернатора Московской области о временном запрете охоты на всей территории подчиненного ему региона в связи со сложившейся пожароопасной обстановкой.
Не буду распространяться об эмоциональном состоянии большинства охотников, а лучше скажу слова признательности и благодарности губернаторам тех областей, которые, не думая в угоду вышестоящим инстанциям о том, «как бы чего не вышло», не пытались закрывать охоту. Один из них – губернатор Калужской области, руководитель того самого региона, который и стал островком благоденствия для многих московских охотников-легашатников.
Чтобы не терять «денечки золотые», друг Василий Сергаев предложил мне поехать на охоту в Калужскую область, в охотхозяйство, где старшим егерем работает его хороший знакомый Владимир Шустров...
Небо еще обильно усыпано звездами, когда наша машина останавливается у дома егеря. Василий уходит оформлять необходимые для охоты документы, а мы с Ромулом остаемся в машине ожидать его возвращения. Следует уточнить, что на охоту мы приехали с одной собакой – моим курцхааром Ромулом. Из-за болезни дратхаар друга остался дома. Через полчаса появляется улыбающийся Василий. Сев в машину, он заговорщицки подмигивает мне, хлопая рукой по нагрудному карману. «И что это значит?» – интересуюсь у него. «А это значит, что мы имеем разрешение на добычу четырех тетеревов», – удовлетворяет он мое любопытство. Ну что же, начало обещающее, посмотрим, как сложится сама охота. По совету егеря Василий предлагает отстоять утреннюю зорьку на пруду, затерявшемся среди полей. Этот совет-предложение вполне нас устраивает, так как водоем находится рядом с нашим маршрутом движения.
Свернув с грунтовой дороги, углубляемся в поле и ставим машину рядом с зарослями кустарников, раскинувшихся на берегу пруда. Начинает светать. Над водой плывут клубы тумана. Подпоясавшись патронташами и забросив за плечи ружья, направляемся в конец пруда, обильно заросшего рогозом да осокой, и вскоре погружаемся в томительное ожидание утиного лёта.
Незаметно наступает утро, но уток мы так и не видим. Очевидно, для дневки в качестве пристанищ они избрали более привлекательные водоемы. Из-под противоположного берега с писком срывается кулик-черныш и тянет через пруд в сторону Василия. Гулко ухает его выстрел, и, сложив крылья, кулик исчезает в прибрежных зарослях рогоза.
С курцхааром подходим к Василию, и я посылаю Ромула на поиски сбитой птицы. Проходят считанные секунды – пес доставляет мне в руки кулика. Поздравляя друга «с полем», вручаю ему трофей.
После коротких обсуждений дальнейшего плана охоты, решаем обойти участки, примыкающие к пруду с обеих сторон. Перезарядив ружья, направляемся в поле и пускаем курцхаара в поиск. Жаль вот только, что ветра нет. Для успешной охоты с легавой это необходимое условие. Так оно и получилось. Полуторачасовая ходьба по полям не принесла нам успеха.
Следуя вдоль пруда к машине, я не придаю значения тому, что Ромул исчезает в прибрежных зарослях. Проходит некоторое время, и я вижу, как из рогоза появляется мой курцхаар, держа в пасти еще живую кряковую утку. Подбежав ко мне, пес садится и отдает в руки подранка. Ай да Ромка! Ай да молодец! Вот что значит на утиной охоте наличие собаки! Сбить утку – это полдела, а вот заполучить ее в руки, в качестве трофея, без собаки не всегда удается. Легашатники и спаниелисты постоянно убеждаются в этом на практике.
Появляется небольшой ветерок, заставивший прийти в движение растительность. На горизонте темные облака. Как бы они не принесли нам «сюрприза»! Посовещавшись, решаем убыть в поля, где, по утверждению Василия, ему неоднократно приходилось поднимать тетеревов.
А вот и нужные нам поля. Зарядив ружья, направляю на ветер в поиск курцхаара. Уже пройдена большая часть поля, а встречи с птицей нет. Впечатление, что на дворе стоит не август, а ноябрь. Куда же вы подевались, тетерева да коростели с перепелами? Достигнув края поля, Василий уходит в сторону проверить известные канавы с водой, на которых ему доводилось добывать уток. Я же отхожу в сторону метров на семьдесят, разворачиваюсь и начинаю двигаться по ветру в обратном направлении. Краем поля проходит грунтовая дорога, по левой стороне которой растут редкие кустарники. Пройдя поле наискось, выхожу на дорогу, останавливаюсь и начинаю соображать, как быть дальше. Мое внимание привлекает оранжевый от плодов куст шиповника. Забросив ружье за плечо, зачем-то медленно направляюсь к нему. Впереди, метрах в восьмидесяти от меня, слышится шум, издаваемый невидимой для меня взлетевшей стаей, а вскоре над кустами мелькают тетеревиные силуэты. По моим подсчетам, выводок насчитывает десятка полтора птиц. Основная масса тетеревов направляется в сторону находившегося неподалеку леса, а группа численностью в пять птиц тянет в поле.
План созревает сам собой. Беру Ромула «к ноге», дохожу с ним до угла поля, разворачиваюсь на ветер и отправляю его в поиск. Курцхаар привычно начинает обследовать местность. На одной из параллелей челнока он замедляет движение. Задрав голову вверх и жадно ловя носом доносимые ветром запахи невидимых птиц, пес переходит на потяжку. С ружьем на изготовку следую за легавой, которая вскоре, словно наткнувшись на невидимую преграду, замирает в грациозной стойке, доставив тем самым своему хозяину огромное эстетическое удовольствие. Легкий озноб пробегает по телу. Удобно расположившись для стрельбы, посылаю Ромула поднять тетеревов. Быстрая подводка, и из травы вырывается рябенькая курочка, а следом за ней еще пара. Вскидываю ружье, но не стреляю. Правее шумно поднимается черно-пегий петушок. Накрываю его стволами, выстрел, и, роняя выбитые дробью перья, он исчезает в траве. Боковым зрением замечаю еще одну птицу, которая тоже уже начала менять подростковую одежду на наряд взрослого косача. Быстро перебрасываю на нее стволы, накрываю ими начавшего уже удаляться тетерева и плавно нажимаю на спуск. Вместе со звуком выстрела и этот петушок исчезает в траве. «Красивый дуплет! Молодец!» – мысленно хвалю сам себя. От пережитых волнений испарина покрывает лоб.
По команде Ромул поочередно подает битых птиц. Вдосталь полюбовавшись «калужскими тетеревами», убираю их в ягдташ. Вскоре ко мне подходит Василий. «Я свою пару добыл», – сообщаю ему, похлопывая рукой по округлившемуся ягдташу. Выслушав внимательно мою «тетеревиную сагу», друг предлагает вернуться назад и обследовать то место, откуда взлетел выводок. «А вдруг там остался какой-нибудь зевака?», – резюмирует он. Отходим в сторону, снова разворачиваемся на ветер, и Ромул уходит в поиск.
Двигаясь между кустами, легавая внезапно обрывает бег и переходит на потяжку. Приблизившись к обросшему травой кустарнику, собака встает как вкопанная. С двух сторон, с ружьями на изготовку, обходим куст, и я подаю команду «пиль!». Подводка, и за кустом слышится шумный лопот крыльев взлетевшей птицы. В считанные секунды выстрел друга обрывает полет молодого петушка. Прав был Василий: застукали мы таки зеваку-тетерева! Так удачно закончив утреннюю охоту, мы направляемся к машине.
Прибыв на место, кормим Ромула, после чего устраиваем себе поздний завтрак. Небо заволакивает темно-синими тучами, того и гляди дождь пойдет. Принимаемся спешно разбивать палатку. Едва заканчиваем работу, как с неба срываются редкие капли дождя, но для нас он уже не страшен. Лежа внутри палатки поверх спальников, мы слушаем, как по крыше нашего временного жилища монотонно барабанит дождь. Когда находишься в палатке на отдыхе после многочасовой ходьбы, то ничто так убаюкивающе не действует на уставшего путника, как дождь. Можно с уверенностью сказать, что для натруженного человека дождь – лучшее снотворное средство.
Просыпаемся от сигнала автомобиля. Это Владимир Шустров, проезжая недалеко от нашего лагеря, решил завернуть к нам и узнать, каковы итоги утренней охоты.
Дождь прекратился, хотя небо еще затянуто тучами. Пока Василий беседует с Владимиром, решаю пройтись с Ромулом по полю, примыкающему к грунтовой дороге. Следуя его краем, неожиданно для себя вижу, как легавая после короткой потяжки застывает на стойке. Уверенная подводка, и перед собакой взлетает округлый перепел. После удачного выстрела и апортировки он отправляется в мою охотничью сумку. Была еще одна работа курцхаара по выводку перепелов, но птицы еще не вошли в пору, не достигли нужной кондиции, поэтому я был вынужден отозвать курцхаара и направиться к палатке.
А дождь тем временем то начинался, то прекращался, однако, несмотря на непогоду, все же решаем с Василием отстоять вечерку на пожарном водоеме. Точнее, пожарным водоемом этот пруд был когда-то, а в настоящее время он больше походит на болото, берега которого заросли камышом, рогозом да осокой.
При нашем приближении к водоему с берега срывается кулик-черныш. Сделав в воздухе полукруг, он налетает на друга. Вскинуто ружье, выстрел, и кулик, оборвав свой полет, падает в заросли рогоза. Везет сегодня Василию на куликов! Снова на помощь приходит Ромул, отчего трофей оказывается в моих руках.
Укрывшись в прибрежных камышах, мы ожидаем появления уток. Из затянутого тучами темно-синего неба сеет дождем. Бах! Бах! – ухает на противоположном берегу дуплет, и я вижу пятерку кряковых, растворившихся вскоре в наступающих сумерках. Похоже, поторопился Василий с выстрелами. Стараясь своевременно заметить налетевших уток, активно кручу головой. В очередной раз обращаю взор в сторону и вздрагиваю от неожиданности. От леса на пруд заходит пара кряковых. Понимая, что, обогнув угол водоема, они налетят на напарника, опускаю вскинутое ружье. После дуплета Василия один утиный силуэт падает вниз. «Витя, пошли Ромула найти утку!» – окликает меня друг. Посылаю курцхаара апортировать сбитую птицу и вскоре принимаю от него увесистую крякву.
С неба льет дождь. Похоже, друг своими выстрелами продырявил тучи, превратив их в решето. Дружно снимаемся с насиженных мест и уходим на бивак. На душе у нас светло и спокойно. С чего бы это?