С дратхааром на куницу

Мы прибыли в угодья. Подойдя к лесу, Славины лайки прихватили свежий след и ушли по нему за лисой. Мы тем временем вошли в лес и по одной из просек стали продвигаться вглубь. Моя семилетняя дратхаариха Дана нашла какой-то след и стала его распутывать. Периодически возле небольших завалов и поваленных деревьев она негромко взлаивала, всем своим видом говоря: «Иди ко мне, я нашла кое-что интересное». И вот, подойдя к собаке, я увидел слегка припорошенные ночные следы куницы. В тех местах, где, подныривая под завалы, куница искала себе пропитание, все еще сохранялся слабый запах от зверька, он-то и вызывал повышенный интерес собаки. Слава предложил идти по следу. Но я достаточно хорошо знал эти места и повадки здешних куниц, которые за редким исключением могли остаться на дневку в лесу; как правило, накрутив по лесу, они уходили на территорию старого заброшенного пионерского лагеря, примыкающего к лесу, где и скрывались в подземных коммуникациях под одним из разрушенных корпусов. Я предложил не тратить время зря, лазая по захламленному лесу, а начать тропить недалеко от предполагаемого места дневки зверька. Каково же было мое удивление когда никаких следов мы там не обнаружили. Это означало только одно: куница осталась в лесу.
Отрезая квартал за кварталом, мы практически вернулись к тому месту, где ранее обнаружили следы куницы. Слава с лайками пошел по следу, а я с дратхааром решил проверить стоящие в лесу вагончики, брошенные осенью лесорубами, под которыми куница могла устроится на отдых. Но Данка, тщательно обследовав их, не подтвердила моих предположений, к тому же наличие старого входного и выходного следа свидетельствовало не в нашу пользу. Не придерживаясь следа, я по дуге пошел к Славе. Собака бегала впереди в свободном поиске, то исчезая, то появляясь у меня на глазах. Пройдя метров двести, я услышал впереди лай и замер на месте. Лай не был таким грубым, как это бывает при работе по крупному зверю. Но в нем чувствовалась страсть и азарт. Значит, нашла. Быстрым шагом я поспешил к собаке. Подойдя, увидел, как Дана, кружа на одном месте, то лаяла, смотря вверх на стоящие недалеко друг от друга две осины, то лапами разгребала снег и подстилку у оснований деревьев. Я внимательно осмотрел их кроны. Зверька не увидел. Обошел вокруг. Следов не было. Сделал круг радиусом метров десять. Нет следов. Но собака всем своим видом говорила, что зверь есть.
На голос Даны прибежали лайки. Недоумевая, они смотрели на лающую и встающую передними лапами на стволы деревьев подругу, словно вопрошая: «Что это ты, дорогая, делаешь? Кабан ведь туда не залезет!» А она им в ответ: «Гав и гав! Это вы, лайки, кроме мясозаготовки ни в чем не смыслите. А я, хоть и легавая, но цену пушнине знаю». Тут подошел Слава и сказал, что след шел в мою сторону, но, не доходя метров 50, оборвался.
Попытались теперь уже в четыре глаза найти какую-то зацепку. Одна из стоящих осин была полусухая, и ее ствол, наклонясь градусов на двадцать, своей кроной соприкасался с соседним деревом. Ствол в кроне был слегка присыпан снегом, и Славе удалось разглядеть на нем два следочка. Внимательно пробежав взглядом по стволу, он в пяти метрах от земли заметил небольшое отверстие – дупло. Отломав стоящую неподалеку сушину и сделав некое подобие колота, мы попытались, стуча им по стволу со всего размаха, выгнать зверька из убежища. Но все наши старания оказались тщетными. Нужен был топор. Он находился в машине, машина стояла далеко, но раз собака сработала, значит, зверь должен быть добыт или хотя бы показан собаке. Тем более что это была первая встреча с куницей в этом сезоне. В общем, ничего не оставалось делать, как идти. Итак, Слава остался караулить куницу, а я пошел за топором.
Вернулся. Стали рубить, работая попеременно. Но дело продвигалось не так быстро, как хотелось бы. Подрубив осину наполовину, мы подумали: а если там зверь? Нет, собаке надо верить, тем более она не новичок в этом деле. Продолжили рубить дальше. И вдруг из дупла раздалось рычание. Дана залаяла еще азартнее, а лайки навострили свои треугольные уши. Мы рубили, зверек рычал. Вот в дупле мелькнула и тут же исчезла мордочка. И снова раздалось рычание. Создавалось впечатление, что в маленькое, неправильной формы отверстие куница просто не могла просунуть свою голову целиком и выбраться наружу.
Но вот собаки отведены в сторону, еще несколько ударов топора, и дерево упало. А из дупла выскочила куница и устала уходить низом. Собаки ринулись за ней. Через 50 метров загнали ее на березу. Выстрел пятерки сбросил сидящего на вершине зверька.
Затем мы дали каждой собаке поочередно понюхать и полизать пятнышки крови на еще теплом тельце куницы. Дана, чувствуя, что может остаться без заслуженно добытого ею трофея, прихватила его за хвост, но мой строгий окрик заставил отказаться ее от своей затеи.
Мои зимние охоты на куницу в основном бывают попутными. Хотя иногда и специально при отсутствии других объектов охоты я делаю целенаправленные выезды. В морозные дни при достаточном снежном покрове мы находили этого зверька в больших завалах хвороста, штабелях стволов и даже в кучах строительного мусора. Интересны ночные выезды и тропление куницы по горячему следу, когда, подходя к работающей собаке, высвечиваешь фонарем в кроне деревьев, на фоне ночного неба, две маленькие светящиеся звездочки. За сезон мы с моей напарницей семилетней Даной добывали одного – максимум двух зверьков, и этого нам было достаточно для поддержания рабочей формы. Всех остальных мы отпускали с миром.