«Всякий охотник знает необходимость легавой
собаки: это жизнь, душа ружейной охоты...
Охотник с ружьем без собаки что-то
недостаточное, неполное!»
С.Т. Аксаков
Скоротечно пронесся веселый звонкий июнь, а вот уже и Петров день миновал; все ближе и ближе конец июля — время открытия охоты на пернатую дичь с легавыми собаками и спаниелями. И наконец-то пришла желанная последняя июльская суббота, принесшая долгожданный охотничий праздник!
Традиционно, как и водится, зарождающийся рассвет я встречал в росянистых полях Подмосковья со своими закадычными друзьями Иваном и курцхааром Ромулом. Учитывая, что объектами нашей охоты являются коростели и перепела, после недолгих обсуждений решаем открывать сезон на проверенном временем поле, которое ни один раз награждало нас богатыми трофеями. Хотелось бы верить, что и сегодня оно дружелюбно, по-свойски, отнесется к нам.
Зарядив ружья, подходим с курцхааром к краю поля. Чист и прозрачен июльский утренний воздух. А какой аромат исходит от полевого разнотравья! Выпавшая обильная роса предвещает хороший ясный день. Что же касается ветра, то с этим дело обстоит похуже — даже подобия легкого дуновения не чувствуется. Будем надеяться, что с восходом солнца он все же появится. На этом оптимистичном настрое решаем начать охоту. После команды «ищи!» Ромул уходит в поиск, уводя нас за собой. Курцхаар добросовестно выполняет свою работу, но пока безрезультатно. Приблизившись к краю оврага, примыкающего к полю, он кружит возле зарослей кипрея на птичьих набродах. При нашем приближении к собаке за зарослями, за пределами выстрела, поднимается шумовой коростель и утягивает вдоль оврага в низину, заросшую ольшаником. Вид взлетевшего дергача подливает масла в огонь. Глаза блестят, сердцебиение учащается. Жаль, без стойки, а то бы...
Достигнув конца поля, разворачиваемся и начинаем двигаться в обратном направлении. Вскоре курцхаар вновь причуял коростелиные наброды и принялся разбирать их. Как тут не пожалеть об отсутствии ветра! Только делаю несколько шагов в сторону собаки, как прямо передо мной из-под куста пижмы взлетает рыжий коростель. Свесив длинные ноги и часто работая крыльями, он направляется в сторону спасительного оврага. «Стрелять — не стрелять?» — моментально задаю себе вопрос и тут же решаю: «Стрелять!» Собака опытная, не первопольная, а апортировка битой птицы еще больше раззадорит, разазартит ее, пробудит в ней застоявшийся «охотничий дух».
Вскинуто ружье. Дабы не разбить снарядом дичь, отпускаю цель на нужную дистанцию и плавно нажимаю спусковой крючок. Гулко ухает выстрел на утреннем поле, и дергач, подломив в полете крылья, отвесно валится в розовый остров иван-чая. В воздухе повисает дурманящий запах сгоревшего пороха. Ромул не видел взлета птицы, поэтому, подняв голову, смотрит на меня с некоторым недоумением и любопытством. «Подай!» — командую курцхаару, указывая рукой направление поиска упавшей птицы. Достигнув острова кипрея, он останавливается, принюхивается, после чего скрывается в зарослях. Проходит несколько секунд, и из растительности показывается мокрая от росы голова легавой, в пасти которой находится с раскачивающейся и откинутой вниз головой коростель. Мне даже чудится, что пес улыбается от удовольствия. Принимаю птицу, кусочком сушки поощряю четвероногого помощника и с благодарностью тереблю его за ушами. Почин сделан — первый трофей нового охотничьего сезона украсил торока моего ягдташа. Жаль только, что добыт он не из-под стойки.
Обследовав поле до конца, решаем переместиться на другой участок. При подъезде к нему видим «перекатившуюся» через дорогу округлую сероватую в пестринах птицу, мгновенно скрывшуюся из вида в придорожной растительности. «Перепел!» — в один голос с Иваном восклицаем мы. Останавливаем машину, выходим из нее, заряжаем «девятками» ружья, после чего выпускаем Ромула. Считанные секунды, и, благодаря небольшому ветерку, легавая застыла в картинной позе прямо на полевой дороге, нацелив чутье в невысокий бурьян. Звучит команда «пиль», и пес поднимает на крыло перепелку. Иван вскидывает ружье, короткая поводка, и выстрел обрывает полет кургузой курочки. Вот и друга можно поздравить с почином, что я и делаю искренне.
Приблизившись к краю поля, пускаю курцхаара в поиск. Не успели углубиться в него метров на двадцать, как Ромул без потяжки застывает на очередной стойке. Быстро подходим к нему, и я посылаю легавую поднять птицу. Следует подводка, из травы шумно взлетают три перепела. Один направляется влево, второй прямо, а третий начинает отклоняться в правую сторону. Ну прямо как на перепутье у сказочного камня! Вскидываю ружье, обгоняю стволами кургузого перепела и угонно-боковым выстрелом эффектно сбиваю его. Сбоку слышу выстрел Ивана. Оборачиваюсь в его сторону и по улыбающемуся лицу друга догадываюсь, что его тоже можно поздравить «с полем». По команде Ромул поочередно подает мне битых птиц.
Достигнув полосы бурьяна, раскинувшейся по ходу нашего движения, курцхаар снова «вальсирует» на набродах, а вскоре замирает на стойке. По манере работы, уверен, он стоит по дергачу, поэтому немедля командую: «Пиль!» Следует прыжок, второй, но подъема птицы нет. По оживленному шевелению травы едва успеваю замечать направление удирающей по земле птицы. Возле обросшего куста бузины шевеление травы прекращается. Продвинувшись к этому кусту, Ромул застывает на стойке. Снова посылаю его поднять птицу. Энергичная подводка, и курцхаар, припав на передние лапы, уткнул голову в траву. «Похоже, поймал птицу», — мелькает в голове догадка, и тут же командую: «Подай!» Из травы поднимается голова Ромула, в пасти которого находится бездыханный коростель. «Считай, первым выстрелом сбил!» — смеясь, говорит мне Иван, поздравляя с удачей.
Солнце пригревает, заметно спадает роса, опять наступает безветрие. Пора задуматься над вопросом, где будем делать остановку на дневку. Приближаясь к краю поля, вижу, как легавая замедляет ход и, задрав голову вверх, переходит на короткую потяжку, а вскоре она замирает на месте в напряженной выразительной позе перед причуянной ею дичью. Быстро подходим к собаке, и я велю ей подать птицу под ружье. Подобно вылетевшему из хлопушки конфетти из травы врассыпную «брызгает» взматеревший выводок перепелов. После дуплета друга одна птица падает в невысокое разнотравье. Я же мешкаю, отчего оба заряда «девятки» пролетают мимо цели. Стрельбу по перепелам нельзя считать трудной, но вот я умудрился пропуделять! И ничего страшного в этом нет, не было бы промахов, охота превратилась бы в поход за полуфабрикатами в мясную лавку. Так закончилось для нас утреннее поле.
Незаметно пролетел дневной отдых, приближалось время вечернего поля, которое из-за жары и полного отсутствия ветра оказалось не очень результативным. Нашей добычей стал единственный перепел, добытый из—под стойки курцхаара.
...На биваке, под звездным небом, после сытного ужина неторопливо пьем горячий чай. Рядом со мной, свернувшись в клубок, на подстилке мирно посапывает уставший за день Ромул. Периодически вздрагивая и взвизгивая во сне, он все еще находился в полях... Неторопливо, детально обсуждаем прошедший охотничий день, строим планы на день грядущий. На уставшую от дневной жары землю медленно начинает опускаться ночная прохлада. Вдалеке, на ржаном поле, слышится такое родное «подь-полоть, подь-полоть». Дружно поворачиваем головы в сторону перепелиного боя, и наши лица от удовольствия расплываются в улыбках. О Господи! Красотища-то какая! Хорошо!
Комментарии (0)