Я стоял на льду центральной мелиоративной канавы, разделяющей болото пополам. По ней же проходила граница двух соседних районов и разных охотничьих хозяйств, соответственно. Нас это обстоятельство нисколько не напрягало, так как путевки имелись и туда.
Сегодняшний план охоты не отличался оригинальностью: Михаил с незаменимым ягдтерьером Риком обходит камыши и заросли по ветру, начиная от заброшенной деревни, а я жду лисицу в самом центре болота. Конечно, каждый раз успеха добиться не получается, но удача мне улыбалась здесь неоднократно.
Сюда мало кто из конкурентов заглядывает. Во-первых, ходить здесь чистое наказание. Трава не косится, сплошной кочкарник, залитый водой, которая долго не замерзает. Во-вторых, среди болота имеются массивы сплошных непролазных зарослей, где любят прятаться лисы. Ну и в-третьих, живущие в каналах бобр, оставляют в замерзшем льду совершенно незаметные отдушины, что делает хождение небезопасным. Все члены нашей компании «купались» тут неоднократно. Кто частично, а кто и целиком!
Вот и стою я, любуясь на огромную, выше моего роста бобровую хату, находящуюся в двадцати метрах от меня. Она и в прошлом году здесь была, но гораздо скромнее. Похоже, дела у здоровенных грызунов идут неплохо, вон как расстроились!
Бобров в наших краях развелось более чем достаточно. Я бы предложил включить их в разрешение на добычу наравне с зайцем и лисицей. Охота на него сложная, капканный промысел осваивают единицы (уметь надо). Разгоревшийся несколько лет назад ажиотаж по поводу чудодейственной бобровой струи постепенно затих. Люди поняли, что кардинальных изменений здоровья настойка не гарантирует, а отвратительный специфический запах, напоминающий запах конского пота, непременно сопровождает вас долгое время после применения. И эти обстоятельства не способствовали дальнейшему развитию браконьерского бизнеса. Бобров это вполне устроило, и разросшиеся популяции успешно осваивают даже деревенские пруды.
Бобр — осторожное и скрытное животное. Мне приходилось встречаться с ним неоднократно при самых разных обстоятельствах. Но никакой последовательности этих встреч мне установить не удалось. Однажды, обходя луговые болотца поздней осенью в поисках уток, мой слух уловил необычные звуки. Я сразу не сообразил, что это могло быть, но по мере осторожного приближения к источнику, понял, что это бобр грызет дерево. И действительно, здоровенный, совершенно черный зверюга нагло точил полутораметровую у основания ветлу. Он находился на противоположенном берегу неширокого болотца, в сорока метрах от меня.
Я осторожно опустился на землю и с удовольствием стал наблюдать за происходящим. Бобр не обращал на меня ни малейшего внимания. Мало того, мимо меня несколько раз проплывали особи поменьше, которые меня явно видели и вылезти на берег не решились. Я наблюдал необычное представление около часа. Когда уже стало темнеть, бобр спустился задом к воде, волоча за собой приличную ветку.
В другой раз я пробирался к своему обычному месту на канале, где мы охотились зимой. Я очень торопился занять место до начала гона и даже не сразу обратил внимание на необычные черные кочки на льду, которых там быть не должно. Пока я тянулся за биноклем, меня осенило: бобры! Три здоровых зверя сидели неподвижно посередине канала. До ближайшего было не более пятидесяти метров. Как могли осторожные звери проявить такую беспечность? Они не питались, а просто сидели, насупившись, и все.
Сегодня я едва успел осмотреться, как уловил близкий звук ломающегося льда. Вот это да! Лед сейчас толщиной не менее 20–25 сантиметров, как же им удается его ломать? Видимо, где-то возле берега у них свои проходы, которые позволяют выходить на поверхность. Звук повторился уже гораздо ближе, но я по-прежнему ничего не видел.
Метрах в двухстах от меня раздался азартный лай нашего Рика. Руки перехватили ружье поудобней, и я зашарил глазами по массиву мелких зарослей, откуда неоднократно появлялась лисица. За долгие годы охоты в этих местах рыжие кумушки выходили на меня с разных сторон. Но, зная, что наш помощник яростно взлаивает только по-зрячему, а лиса не сильно опасается маленького бойца и ходит от него совсем близко, ждать ее появления следует, ориентируясь на собаку. Вот-вот, сейчас…
Рик промелькнул в зарослях в пятидесяти метрах от меня. Когда там прошла лиса, я не видел. «Ведь, хотел же пройти туда», — промелькнула запоздалая мысль. Гон удалялся в сторону начала загона. Постепенно до меня стало доходить, что подледные события продолжали иметь место. То есть там, подо льдом, никак не отреагировали на близкие собачьи вопли. Я явно почувствовал, как кто-то шумно проплыл прямо подо мной. Никогда такого не было, и, пользуясь затишьем в лисьей охоте, я решил постараться установить источник звуков. Да и сомнений особых не было: конечно, это бобры. Но чтобы так уж нагло? Теперь ломали лед и что-то грызли уже слева от меня.
Совсем рядом, но в кустах не видно. Как можно осторожней я переместился в обратную сторону, откуда все начиналось. И не ошибся. Вскоре подо мной опять проплыли, а из незаметного отверстия в заснеженных кустах показалась и мгновенно исчезла маленькая черная головка. Норка! Ну, надо же! Такой мелкий зверек, а сколько шума!
Норка, о которой в наших краях раньше и не слышали, уверенно освоила угодья. По моему мнению, именно она виновна в практически полном исчезновении в угодьях ондатры. Норка не пуглива и частенько ворует рыбу прямо из садков у зазевавшегося рыбака. Мне удавалось огреть обнаглевшую хищницу удилищем при попытке прогрызть мой садок.
На этом канале я тоже видел скачущего вдоль берега зверька неоднократно. Но чтобы так ввести в заблуждение старого охотника!.. Да, чего только на охоте не случается!
Комментарии (0)