Моему напарнику срочно на пару дней пришлось уехать домой. Он присоединится ко мне чуть позже. Несмотря на усталость, на душе радостное и немного грустное чувство оттого, что праздник открытия весенней охоты состоялся. В делах быстро пролетело время, часы показали, что пора собираться.
Давно подмечено, что в этот период вальдшнеп начинает тянуть самое раннее в 20:15. Но уж очень не терпится поскорей очутиться на любимой поляне. С удовольствием надеваю чистый камуфляж, легкие короткие сапоги, беру фотоаппарат. Начищенный полуавтомат на сей раз остается дома, а из сейфа достаю любимую горизонталочку.
Поляна совсем недалеко, но я сознательно выбираю маршрут подлиннее. Сначала идем огородом, затем вдоль ручья к плотине искусственного водоема и там переходим по бревну через бурный перекат. Из теплой лужи с криком поднимается крякуха в сопровождении двух зеленоголовых ухажеров. Вот кто все утро будоражил округу! Ух я вам завтра свадьбу подпорчу! С нетерпением томится подсадная в маленькой вольере соседа. Она быстро разрешит спор бойких ухажеров.
Большой пруд еще подо льдом, а по закрайкам и в ручье копошится нерестящаяся щука. Из-под кустов вылетает пяток чирят-трескунков, которые, как метеоры, зигзагами чертят голубое небо. Одновременно в небе десятки пигалиц и жаворонков славят уходящий день. Сразу за прудом начинаются яблоневые сады, расчерченные березовыми посадками на правильные клетки. Именно сюда, а не в лес, как описано в многочисленных произведениях, я хожу охотиться на лесного отшельника. Местный совхоз, которому некогда принадлежали сады, приказал долго жить, бесхозные кварталы заросли и стали приютом для многочисленных представителей звериной братии. Особенно полюбились здешние места тетеревам и вальдшнепам.
Как известно, вальдшнеп во время своих брачных полетов тянет над макушками деревьев, а так как высота яблонь не более четырех метров, то высота его полета не превышает 4,5–5 метров. Далее, пересекая квартал, он в любую сторону упирается в березовую посадку. Высота берез в два-три раза превышает высоту яблонь, и тогда вальдшнепы, не набирая высоты, стремятся вдоль посадок к их перекресткам, где их очень удобно поджидать.
Посреди садов небольшая поляна. Вот здесь уже много лет я и охочусь весной.
Входишь в сады и тут же попадаешь в совершенно другой мир. У здешних обитателей свои песни. Дрозды, синицы, зарянки и десятки других птиц радостно щебечут на все голоса. Не спеша идешь, как по парковым аллеям, вдоль белых березовых стволов, полной грудью вдыхая весну.
В чем прелесть этой охоты? Таким вопросом, наверное, задавался каждый. Трудно понять это тому, кто ни разу не испытал безумного счастья, оказавшись в вечернем лесу, где все, кажется, дышит новой жизнью.
А вот и заветная полянка. Ее форма напоминает неправильный треугольник, по двум сторонам которого проходят небольшие овражки, зарастающие молодыми деревцами. Весной по овражкам бежит вода. По периметру поляна окружена высокими березами, а к ним с внешней стороны вплотную подходят яблони. Даже при сильном ветре здесь всегда тихо, и каждый кулик, токующий в округе, обязательно норовит осмотреть столь привлекательное место для самки. Как всегда, занимаю место в самом дальнем углу. Здесь тоже образовался один из перекрестков, но здесь вальдшнепы могут налететь с разных сторон, а отстрелянных легко отыскать на чистой поляне.
До начала тяги еще есть время. Как же долго тянутся минуты! Постоянно смотришь на часы, а стрелка как будто застыла. Птичий хор не умолкает, и ты пытаешься среди многоголосицы уловить ту одну заветную песню, которую вспоминал всю холодную долгую зиму. Постепенно другие птицы начинают умолкать. Вот и время подошло, а родимого все нет. Неужели сегодня свидание не состоится? Солнце давно уже скрылось за деревьями, багряные лучи чуть пробиваются сквозь плотные ветки. Сразу же заметно похолодало. Вместе с сумраком опускается тишина. И вдруг, как всегда ниоткуда, над поляной появляется он, певец увядающей зари. Сразу же все как будто озаряется невидимым светом. Наверное, это и есть то, что так манит на эту охоту. Я вскакиваю с уютного пенька, вскидываю ружье и жму на курок, но тут выясняется, что стволы пусты. Я не зарядил ружья. Ну что ж, лети, счастливчик!
Наверное, это был главный «токовик», потому как сразу же после его облета слева и далеко впереди показались другие птицы. Одни облетали стороной, другие попадали под мои выстрелы. Поэзия охоты отошла на второй план. Азарт полностью овладел мной. Я радовался редким попаданиям и искренне огорчался промахам. Тяга так же неожиданно прекратилась, как и возникла. Закончилась первая фаза. Где-то далеко, со стороны леса, послышался торопливый дуплет. Я подобрал двух сбитых птиц. Теплые, с огромными бездонными глазами, они вызывали смешанные чувства. С одной стороны жалость, с другой восторг и теплоту.
Вокруг я насчитал девять стреляных гильз. В очередной раз отметил, что ружье слишком кучно для такой охоты. В тот момент, когда я наклонился, чтобы подобрать их, откуда-то сзади молча налетел очередной долгоносик. И этому повезло. Однако не зевай! Надо мной снова длинноносый мотылек: «Хоррр-хоррр-хоррр». Выстрел. Есть! Мотылек расправил крылья и, плавно спланировав, опустился в метре от моих ног. Как только я сделал попытку к нему приблизиться, он поднялся и низко над землей скрылся в сумерках. А было ли попадание? Обманул шельмец!
Охота подошла к концу. Я возвращался домой, а в темноте изредка слышалась песня невидимых странников. Чувствовался легкий морозец. Голубоватый луч диодного фонарика облегчил мое возвращение. Подходя к пруду, издали услышал рокот переливающейся через дамбу воды. В поле тревожно кричали чибисы. Где-то далеко в небе гомонили беспокойные гуси, слышался свист утиных крыльев. Подходя к дому, услышал на ручье свою старую знакомую – крякуху. Вот неугомонная! Нет, завтра утром отсыпаюсь, а потом поглядим, кто тут главная невеста.
Комментарии (0)