В сельской школе суета. Вездесущие мальчишки снуют туда-сюда и все время норовят дернуть за косички своих одноклассниц. В 6 «Б» полный аврал. До Дня Победы два дня, а стихи о войне выучили не все ученики. «После уроков остаемся на продленку», – строго сказал молодой учитель Иван Сергеевич Панин. «Действительно, дел накопилось уйма, да еще Тимофея Ильича из больницы надо встретить», – думал он.
Ильич пошел на поправку, несмотря на то что один городской светила медицины дал однозначное заключение: «Случай тяжелый, с таким тяжелейшим воспалением легких и молодому не выкарабкаться, а тут пожилой человек». Тимофей Боков, узнав диагноз, особо не расстроился. Что и говорить, прожил достойную жизнь, воевал с фашистами, вырастил детей, заслужил уважение людей, да и за семьдесят уже перевалило, пора... Однако помирать все же не хотелось.
Позвав к себе друга, Боков строго приказал: «Ваня, первым делом забери к себе моего Тузика, он без ласки и внимания пропадет. Хоть и собака, а без людского доброго слова не может. И пригляди за хозяйством».
Просьбу Ильича Иван выполнил в тот же день. Теперь в его холостяцком доме стало как-то даже веселее и уютнее. Два раза в день, пока Тимофей Ильич боролся с болезнью и никак не оправдывал пессимистических прогнозов медиков, он ходил управляться с немногочисленным хозяйством Ильича. Помимо коровы Зорьки, с которой даже в силу возраста фронтовик не хотел расставаться, у Бокова имелось два с лишним десятка кур, восемь гусей, полудикие утки, кот Васька и пес (естественно, русской дворовой породы) по кличке Тузик, переданный на временное содержание Панину. Справляться со всей этой мычащей, кукарекающей и гогочущей братией Ивану поначалу было нелегко, но вскоре он привык, и это занятие даже ему показалось приятным. Тузик не отходил от него ни на шаг и при случае норовил лизнуть лицо.
Вообще Тузик – это отдельная история. Появился он у Тимофея Ильича при очень интересном стечении обстоятельств. Возвращались они с Иваном поздним вечером с охоты и решили напоследок обследовать дальнее озерцо на пути к деревне. Еще издали Бокову послышался то ли лай, то ли стон – аж жутко сделалось. Решили проверить. Подошли к воде, а там – батюшки светы! – прямо у камыша барахтается маленький серенький комочек и по-собачьи просит помощи. Ильич поднял повыше бродни, достал беднягу и сунул под фуфайку. Щенок немного поскулил, пригрелся и затих. В общем, Тузику в тот день повезло дважды. В первый раз, когда ему единственному из братьев и сестер удалось выбраться из мешка, в котором их топил хозяин. И во второй – когда охотники, несмотря на поздний час, решили проверить, нет ли на озере заночевавших уток. По дороге домой они бурно обсуждали, какое имя дать найденышу. Иван Панин настаивал на кличке Водолаз. Но Боков заключил: «Будет Тузиком!»
«Врешь – не возьмешь! На фронте чего только не было! Выжил, а тут – пневмония. Слово-то какое...» – думал, лежа на больничной койке, Тимофей Ильич. Организм боролся с болезнью. Целых два месяца врачи выхаживали фронтовика. Он не сдавался. «Нет, рано еще умирать. Вот Ваньку женю, тогда можно. Хотя нет! На детишек его глянуть хочется. Надо жить. Жить во что бы то ни стало», – решил Тимофей Боков.
Тимофей Ильич бережно, по-военному аккуратно, не спеша укладывал нехитрые пожитки в хозяйскую сумку. Ваня сидел на кровати и наблюдал за другом. Несмотря на возраст и продолжительную болезнь, он был подтянут, строг в движениях, с огоньком в глазах. Друзьям казалось, что разлука длилась целую вечность. Весенний охотничий сезон, который впервые Иван Панин провел без Ильича, особой радости не принес. Нет, конечно, уток и гусей он пострелял вдосталь, вот только не хватало мудрого наставника, приятного собеседника, старшего товарища. Но теперь все позади. Впереди новые охоты, приключения, удачные и не очень выстрелы. Скоро лето, а в августе открывается летне-осенняя охота на пернатую дичь, на что друзья возлагали большие надежды...
На площади перед сельской администрацией многолюдно. 9 мая почтить память фронтовиков, погибших в Великой Отечественной войне, и сказать спасибо ныне живущим пришло все село. С каждым годом фронтовиков становится все меньше. В этом году на праздник смогли самостоятельно прийти всего пять ветеранов. Тимофей Ильич Боков любил День Победы. Это был его праздник. Сегодня он надел свой лучший костюм. Пиджак украшали боевые награды – особенно он гордился медалью «За отвагу». Рядом с ним стояли боевые товарищи. Много лет минуло с тех пор, как их, молодых и здоровых, провожали на фронт. Женщины плакали…
В деревенской избе уютно и тепло. Ильич на правах хозяина суетится у стола. Появляется скромная закуска... Не забыта и «беленькая» – праздник как-никак. Как и раньше, засиделись допоздна. Вспоминали прежние охоты, строили планы на будущие...
Боков снял со стены свое старенькое ружьишко, повертел в руках, заглянул в стволы «Знаешь, Ванька, сколько ему лет? – спросил он. – Шестьдесят! Сейчас и люди-то столько не живут, а ему хоть бы что – стреляет».
Ружье досталось Ильичу от отца. Тот не был заядлым охотником, но время от времени ходил на промысел с деревенскими мужиками. То утку принесет, то зайчика. Тимофей же, будучи еще мальчишкой, при всяком удобном случае тайком брал двустволку и, захватив пару патронов, бежал на колхозный пруд гонять «лысух». Но основательно он увлекся охотой, выйдя на пенсию. Кстати, Тимофей Ильич был уверен, что старое отцовское ружье исчезло безвозвратно: война все-таки была, а может, выменяли ее на что-то необходимое. Но однажды, наводя порядок на чердаке, он в соломе, служившей утеплителем, нащупал что-то твердое. На глубине почти полметра лежал сверток из мешковины. Боков развернул его и остолбенел. Родная двустволочка – целая и невредимая, только кое-где поржавевшая.
Вот и получается, что не нашел бы он тогда ружье – не увлекся бы снова охотой и не познакомился, наверное, с молодым учителем Иваном Сергеевичем Паниным, с которым теперь, несмотря на солидную разницу в возрасте, их связывала не только настоящая мужская дружба, но и общее увлечение.
Вспомнил в тот день Ильич, как впервые девятилетним мальчишкой взял в руки двустволку. Взрослые рано ушли на сенокос, и он остался в доме один. На стене над кроватью висело красивое, очень большое, как ему казалось, ружье. Оно притягивало к себе необъяснимо. Тимофей снял его и прямиком выбежал на улицу. Объектом охоты решено было выбрать уток, водившихся на небольшом озере рядом с деревней. Каждый день они прилетали сюда в одно и то же время и прятались от назойливого августовского солнца под разлапистыми кустами ивы. Тимофей хорошо изучил повадки пернатой братии и избрал единственно верный способ, как их добыть...
Солнце стояло уже в зените. Молодой охотник, расположившись почти у края воды под густым кустиком, лежал на животе и ожидал прилета уток. Но они не спешили... Тимофей хотел уже было вздремнуть, как вдруг тишину нарушили многочисленные всплески воды. Он не поверил своим глазам. Метрах в пятнадцати от берега село десятка полтора крякв. Как тогда забилось сердце юного охотника, может понять только тот, кто сам пережил подобные чувства. Он медленно направил стволы в сторону стаи и нажал на спусковой крючок. Облако сгоревшего дымного пороха заволокло все перед глазами, а когда дым рассеялся, Тимофей увидел на водной глади двух селезней уток, опустивших головы в воду.
Дома его за эту выходку сначала, естественно, пожурили: мол, молод еще по охотам шляться. Но потом похвалили: как-никак хорошая прибавка к скромному деревенскому столу. Селезней потушили с картошкой в русской печи... С тех пор и до самой войны Тимофей с ружьем почти не расставался…
В педагогическом институте сегодня необычный день – вручение дипломов об окончании вуза. Люба Иванова, отличница, без минуты будущий педагог начальных классов, волнуется. Ей выпала честь от имени всего курса поблагодарить преподавателей. Сегодня у бывших студентов праздник, а уже завтра жизнь разбросает их по всей стране...
Рано утром директор сельской школы вызвал на «ковер» Ивана Сергеевича Панина: «К нам по направлению приезжает работать молодой учитель, вам поручено его встретить и проводить до школы»…
Люба быстро привыкла к новой обстановке. Коллектив школы был небольшой, всего несколько человек, да и учеников насчитывалось не более пятидесяти. С Паниным у них оказалось много общего. Оба родились в столице, с детства мечтали посвятить себя педагогике, работать в глубинке. Как и Иван, Люба любила природу, но больше увлекалась рыбалкой, считая охоту занятием исключительно мужским, хотя вскоре, как выражался Тимофей Ильич, тоже заразилась вирусом охотничьей страсти. Он по-отечески радовался новому знакомству своего друга. Теперь выходы на охоту они планировали втроем...
Наступила долгожданная пора. Диктор по радио объявил, что в третью субботу августа открывается охота на пернатую дичь. В избе Ильича друзья спорили, куда лучше поехать. Тимофею Ильичу хотелось обследовать старые знакомые места. Иван предлагал двинуть в соседнее село – там мало охотников, да и городские стрелки не побеспокоят. Остановились на том, что лучше ехать на проверенный пруд.
Начались сборы – самые приятные хлопоты для каждого человека, увлеченного охотой. И вот уже в углу комнаты стоит рюкзак, в нем пара пачек патронов с дробью № 5, теплые вещи, запасные носки, острый топорик, моток прочной веревки, спички, завернутые в полиэтиленовый пакет, пяток картофелин, пшено, соль и несколько головок лука, шматок крепко посоленного сала. Рядом бродни, палатка в чехле, котелок с посудой внутри...
Еще до рассвета охотники заняли приготовленные заранее места в камышах. В небе послышался шум крыльев. Это снялись с воды первые утки. Словно гром, грянул выстрел, потом второй. Две кряквы грузно шлепнулись на воду. «Молодец, Ильич, не потерял сноровку», – подумал Иван.
Солнце взошло высоко, и утиная братия попряталась в самых глухих крепях, так что смысла продолжать охоту не было. Друзья занялись привычными делами. Развели костерок. Поставили кипятить чай. Тимофей Ильич прямо на траве расстелил скатерть. Вмиг из рюкзака на импровизированный стол перекочевали нехитрые закуски. «А знаешь, Иван Сергеевич, какая у меня самая заветная мечта? – спросил Боков. – Чтобы над головой всегда было мирное небо, а в воздухе звучали только выстрелы охотничьих ружей. И еще… дожить бы до следующего Дня Победы».
Дай то Бог!
Комментарии (0)