Нас встречали хорошие знакомые: тетя Света, ее дочь Любаха и Макс. Машина — черная праворульная “тойота” — существенно проседает под нашим общим весом, усугубляемым тяжестью наших рюкзаков. Но Макс опытный водитель, и спустя два часа мы оказываемся на месте — в центральной усадьбе Дарвинского заповедника. Сюда мы ездим почти 15 лет, изучая скопу — хищную птицу, занесенную в Красную книгу. Остановились как всегда у тети Светы.
[mkref=2714]
На следующее утро просыпаемся поздно. Спешить некуда, так как воскресенье. И в выходной в конторе заповедника никого не будет, а значит, и подписать разрешение на научную работу не у кого. Решаем посвятить этот день сбору грибов. Идем на “наше заветное место” за лисичками. Место удивительно красивое. Стройные березы устремляют свои белые стволы к небу, а под ними зеленым кружевом раскинулся ковер папоротника-орляка. И вот здесь разбегаются “ведьмины кольца” рыже-золотистых лисичек. Между делом спугиваем молодого рябчика, который подпустил нас совсем близко.
После обеда я иду в деревню пообщаться со своими знакомыми. А на обратном пути сталкиваюсь с аспирантом нашего МПГУ — Мирославом (он все лето работает в заповеднике). Выясняется, что он занес нам недавно погибшего птенца скопы (я еще из Москвы звонил ему и предупреждал, что если он найдет такого, то мне это нужно для музея). Птенца, завернув в газеты и целлофан, замораживаем в морозильнике. Правда, тетя Света отнеслась к этому очень настороженно.
Утром 11-го выдвигаемся на болото, чтобы “мучить” скопу антропотолерантностью (то есть, насколько она терпима к человеку и от чего это зависит). В который раз поражаюсь, какая же красивая птица — скопа…
В этот раз, помимо основной работы, понаблюдали, как скопы гоняют ворон от своих гнезд. Забавное зрелище. Сидит на гнезде нахохлившаяся скопа. К ее гнезду потихоньку подлетают вороны и постепенно, одна за другой, начинают приближаться к гнезду. Скопа — неподвижна. Но вот одна из ворон словно пересекает невидимую границу…
Тут же скопа с криком взлетает с гнезда и, поднявшись вверх, пикирует на обнаглевшую ворону. Та старается отлететь подальше, прячась в низкорослых болотных сосенках. Скопа возвращается на гнездо, и минут через пять все повторяется…
На обратном пути становится жарко. Мягко обволакивает дурманящий запах багульника. Под ногами снуют маленькие ящерицы. Розовыми звездочками на кочках вспыхивают припозднившиеся в своем цветении отдельные цветы клюквы…
[mkref=2715]
Вечером заходим к нашей знакомой, которая занимается в заповеднике изучением барсука. Она нам показывает интересные фото с фотоловушек, установленных на “барсучином городке”. Оказывается, кто только туда не наведывается в разное время суток, кроме самих хозяев… Ночью фотоловушки засняли лисицу, енотовидную собаку, волка и рысь. А днем — дроздов, глухарей (они явно выклевывали камушки, нужные им для пищеварения, из свежих выбросов норы) и даже лося.
На следующий день работа продолжается. Гнездо, к которому мы шли, скопы построили на вышке, установленной для наблюдения за их поведением. Вышка построена недавно, но нет в ней надежности… Это я понял, забравшись наверх и разглядывая двух почти взрослых птенцов скопы. Вышка ощутимо раскачивалась, хотя ветер был так себе. Собрав из гнезда пищевые остатки, я не спеша спустился.
Третий рабочий день прошел так же, как и первые два — с посещением болота. В этот день здесь какое-то нашествие хищных птиц. Я видел над болотом одновременно семь скоп и у края болота трех черных коршунов.
Во второй половине дня идем посмотреть иволгу на другом конце деревни. Иволга вообще удивительно красивая птица. Такое впечатление, что лимонно-желтый самец этой птицы по ошибке залетел к нам в Россию из тропиков. На обратном пути попадаем под дождь, непрекращающийся до вечера.
Дни 15 и 16 июля — снова посвящаем болоту. А в остальное время собираем грибы, купаемся. Так безмятежно все продолжается до вечера 16-го. Часов в десять вечера к нам приходит Мирослав и говорит, что директор заповедника завтра с утра зовет меня в мини-экспедицию на один из самых удаленных кордонов заповедника — Средний Двор. Уже в ночи собираю рюкзак и ставлю будильник на телефоне на 6 утра.
Утро — хмурое. Быстро завтракаю, экипируюсь и выдвигаюсь на другой конец деревни, где располагается дом директора и пришвартован “Амур”, на котором мы поплывем. В 7.30 начинаем таскать от дома директора все, что берем с собой, и загружаем это в катер. Отходим от берега в 9.00. На Рыбинке — волна. Выходим к островам и видим между ними участок спокойной воды, над которым с криком вертятся крачки и кружит скопа. Директор с Мирославом правят туда и, достав спиннинги, начинают одного за другим доставать крупных окуней, так что я еле успеваю их снимать и насаживать на кукан. Наконец, крачки смещаются в сторону, клев прекращается, и мы, обогатившись на десяток окуней, продолжаем путь. И вот мы на месте. В районе кордона Средний Двор. В районе — потому, что кордона нет. Домик, стоявший на сваях, смыло этой весной по высокой воде.
[mkref=2716]
Заходим в устье реки Шуйги, спугнув при этом стайку крякв. Минут 10 наблюдаем, как среди тростников охотится самка болотного луня, а вдали замечаем пару орланов. Остановиться решаем на мысе, заросшем березняком и канареечником в рост человека. Но любоваться красотами некогда. Вытаптываем канареечник, чтобы установить палатку, готовим еду, перекусываем, и в 15.00 директор везет нас с Мирославом к началу нашего сегодняшнего маршрута по среднедворским болотам. С того места, где нас оставил директор, до болота остается примерно километр. Аккуратно идем по просеке, постоянно перешагивая через поваленные стволы. Я мысленно радуюсь, что сегодня небо затянуто облаками и дует ветер, так как помню, какие ощущения испытываешь при хождении по болоту на жаре.
Как же теперь просто работать, если сравнивать с событиями шестилетней давности… Тогда нам с напарником приходилось постоянно залезать на деревья и осматривать горизонт, чтобы увидеть гнезда скоп. А теперь все они нанесены на GPS, и мы просто идем по стрелочке умного прибора. Хотя все равно забираться на деревья приходится — и в надежде увидеть новые гнезда, и для выполнения Миркиной работы. Он кольцует птенцов скопы и берет у них пробы крови. А для этого надо залезть в гнездо и вынуть птенцов. Затем Мирослав спускает мне птенца, я его взвешиваю и накрываю курткой, чтобы он сильно не волновался. А Мирослав спускает следующего птенца.
В тот день мы успели отработать только два гнезда. В первом было два птенца, а во втором три. Когда все птенцы оказываются внизу, спускается Мирослав и начинает кольцевать их и брать пробы крови.
Я работаю на подхвате. Брать кровь у птенца скопы — работка не из легких. Венка на крыле — тоненькая-тоненькая, ну и, естественно, птенца не уговоришь потерпеть и не дергаться. А когти у него острые и по размеру, как у взрослой птицы. Герметично закрытые пробирки с кровью убираем в “походный холодильник” — металлическую банку, набитую влажным сфагнумом. Когда работаем с птенцами из второго гнезда, видим, что один из них — совсем маленький. И вдруг замечаем, что из шеи у птенца торчит какой-то острый костный вырост. Предполагаем, что это рыбья кость. Вероятно, он глотнул большой кусок, при этом кость изнутри проколола пищевод, кожу и вышла наружу. Произошло это давненько, так как краев ранки мы не видим. Думаем, что делать… Если оставить его в гнезде, скорее всего, он умрет. Решаем, что заберем его в лагерь. Помещаем птенца в мешок и начинаем наш путь обратно. Оказавшись на берегу, мы покричали, и минут через семь подъехал директор на катере. То, что мы принесли птенца, одобрил, сказав, что в природе тот, скорее бы всего, не выжил. Однако малыша надо было кормить, а окуни уже перешли в состояние ухи. Скопа же ест только сырую рыбу.
Проблему со свежей рыбой нам в итоге удалось решить довольно быстро, благо, в водохранилище ее полно. Причалив к берегу, оставили малыша пока сидеть в мешке. Мы разогревали ужин, а Мирка вырезал у только что выловленного леща спину и начал ее шинковать, превращая в фарш.
После ужина решаем провести операцию в полевых условиях. Мирослав держит малыша, директор готовится выдернуть кость плоскогубцами. Я — в роли фотокорреспондента. Оп! — и кость вынута! Мы дезинфицируем ранку перекисью и спиртом. Теперь вторая проблема — будет ли птенец есть? Приступаем к кормлению. Малыш жадно сглатывает куски, но сам клювом не берет их. Через полчаса мы убедились, что операция прошла успешно, теперь можно было и отдохнуть…
На следующее утро мы сажаем птенца в мешок и отправляемся на новый маршрут. Правда, до него нам предстояло вернуть малыша в семью. Отойдя на некоторое расстояние и убедившись, что малыша приняли и братья, и родители, мы начинаем свой маршрут по болоту.
[mkref=2717]
В этот день мы оббежали одиннадцать гнезд скопы и нашли новое гнездо орлана-белохвоста (просто фантастических размеров). На обратном пути натыкаемся на роскошную морошковую поляну. Ягоды здесь рыже-золотистые, изнутри налитые соком, и их очень много. Скинув рюкзаки, начинаем “пастись”, отъедаясь царь-ягодой…
Отдохнув, продолжаем путь… Отработав последние гнезда, в хорошем темпе двигаемся к месту высадки. Приходим раньше оговоренного срока и минут 15 орем дурными голосами, прежде чем слышим шум “Амура”. Едем в лагерь.
Следующий день проходит под знаком безделья. А 22-го июля едем на залив. Садимся в каноэ (прямо скажем, не очень устойчивое судно). После экстремального водного путешествия, наконец, утыкаемся носом в тростники и покидаем наше плавсредство. Перед нами так называемая Крюкова Грива. Выходим на болото и сразу слышим скопу. Отрабатываем два гнезда по полной программе (с кольцеванием и взятием крови). Когда выходим к берегу, видим, что на заливе волна. Идти по ней ой как неприятно. Но вскоре мы заходим в узенькую протоку, где более спокойно. Прячем каноэ и с веслом топаем к дому. Утром
23-го уходим снова на болото “мучить” скоп. Вечером должен приехать наш друг из Финляндии — Тимофей. К его приезду готовлю мангал. Жарим шашлыки. Вдруг прямо у дома, в 10 метрах от мангала, ястреб — перепелятник приземляется на забор и лапой пытается схватить воробья. Воробьи и прочая мелочь ныряют в кусты, а возмущенный перепелятник, взглянув на меня желтым глазом, улетает прочь. В появлении ястреба так близко от дома виновата моя лень. Днем варили рис, остатки я решил выкинуть в кусты, резонно решив, что птицы его соберут. Так и получилось. Весь день различные певчики там копошились, а к вечеру пожаловал и ястреб…
28 июля. Вот и наступил последний день нашего пребывания в заповеднике. С утра мы быстро собираем рюкзаки, забираем из морозилки птенца скопы, и нас довозят на “Ниве” до ближайшей деревни, а там уже встречают друзья из Череповца. День мы гостим у них, а вечером садимся на поезд. В поезде я договариваюсь с проводником пристроить за 100 рублей в его холодильник замороженного скопенка. Он с пониманием уточняет, не рыбу ли я везу? Чтобы не разочаровывать его и не вдаваться в длительные объяснения — соглашаюсь с ним. Утром 29-го мы — в Москве. Очередная экспедиция закончилась.
Комментарии (0)