Не может быть

На этом лазу редко случается выход зверя. В лучшем случае один из десяти, если зверь пришлый или сильно напуган. Там самый короткий путь в соседний захламленный лес, где имеются многочисленные времянки и выводковые норы барсука, лисицы, енота.

Местность открытая, ни былинки, ни травинки, кругом скошенный луг. Остерегается этого лаза зверь. Поэтому ходит, где покрепче, низинками с некосью, непроходимой чапыгой, заросшими кустами, мелиоративными канавами.
Старший брат Виктор остался на том лазу, когда моя русская пегая гончая Чара помкнула по лисице, а я побежал дальше. Взял? Почему один раз стрелял? Если лисица вышла на чистое место, то и одного выстрела хватит, надеюсь я.
Ай-ай-ай! – медленно и уверенно течет собачья песня. Гон плавно приближается к месту стрельбы. На секунду-вторую мелодия гона сфальшивила, прервалась, затем вновь полилась ровно и весело.
Четыре дня назад выпал первый снег, и мы каждый день в поле. Молодец Чара! Всего два года, а она на удивление нестомчива, с крепкими ногами и развитой дыхалкой. Не прошли даром наши регулярные тренировки на выносливость. С щенячьего возраста в любую погоду следует за мной как нитка за иголкой, всюду и везде. Сколько километров пробежала за моей двухколесной «Иж – Планетой»! Сколько обуви стерто при нагонке – трудно посчитать! Но цель достигнута – собака поставлена. Чутье и вязкость достались по наследству. Спасибо заводчикам – братьям Муравевым. Это потомки их легендарных гончих продолжают удивлять настойчиво передающимися по наследству высокими рабочими качествами. А невысокая паратость Чары в условиях мелкоостровной местности – большой плюс. Зверь не боится, ходит перед собакой, и добыть его не представляет большого труда. Лишь бы не подшуметь!
На одном из верных лазов я поджидаю осторожную лисицу. Тихо сижу на давно приготовленном для этой цели пеньке. На фоне густых кустов тальника я, скрытый по грудь выцветшей осокой и тимофеевкой, в верхней одежде из серого армейского сукна, совершенно незаметен для зоркого зверя.
Ай-ай-ай! – размеренно голосит выжловка в дальнем конце острова. Кружит кума по кустам, слушает собаку. Гон приближается. 400, 300, 200 метров до собаки. Вот-вот должен выйти зверь. Этот лаз используют несколько поколений местных лисиц. И не ведает рыжая, что ее на пути ожидает большая опасность в образе терпеливого охотника с ружьем.
Трещит лед, шуршит замерзшая трава. Вижу – брат Виктор, пригнувшись, короткими перебежками спешит на голос выжловки и совсем не замечает меня, сидящего на пеньке.
– Тьфу ты! – ругаюсь в сердцах. – Откуда ты взялся? Зачем ломишься, если гон приближается? Азарт затмил разум? Оттоптал зверя!
Встречаемся. Рассказывает, что стрелял с короткой дистанции по лисице через кусты. Понятно, опять горячку порол. Прошу занять мое место и никуда не уходить.
Бегу по дороге вслед удалившемуся гону. Рюкзак с термосом шлепает по спине. Тороплюсь занять другой верный лаз у одинокой раскидистой ольхи. До него около километра. Добежал. В изнеможении опускаюсь на пенек. Какой я молодец, что оборудовал засидки заранее! Кружка горячего чая, и я опять – весь внимание. Напуганная лисица упрямо водит собаку по крепям.
Вечереет. Через час стемнеет окончательно. Солнце на горизонте яркое, желто-красного цвета. Это к устойчивой морозной погоде. Исключительная слышимость сегодня.
Тррр! – опять трещат лед и кусты. Опять Виктор ломится? Я же просил его никуда не уходить! Нет, это не брат, а местный завистливый хапуга, вечный скиталец по угодьям. Пробовал он охотиться, рыбачить, но лишь сбор грибов освоил. Отсюда и меткое прозвище – Грыбок. С топором и длинной палкой-рогатиной спешит он на голос гончей.
– Зачем пришел? – спрашиваю. – На собаку посмотреть? Лисицу топором зарубить?
Все, конец охоте. Подшумели зверя окончательно. Гон отодвинулся в дальнюю часть острова и снова возвращается. Невероятно!
Снова я на новом лазу. Сижу на льду длинного узкого озера. Обзор хороший: передо мной – пятьдесят метров, слева – тридцать. Кругом непролазные крепи старых дремучих тальников и болотной растительности. Здесь много свежих следов собаки и лисицы. Зверь неоднократно выходил на лед, перемещался в разных направлениях. Гон дважды проходил совсем рядом, но работа гончей настораживает, озадачивает: частые перемолчки, сколы. Что случилось? Устала выжловка? Гонит по старому следу? Врет? Но я верю своей собаке.
Слева затрещали сороки, загалдели, взлетели и опустились снова. Кто тревожит их в эту минуту? Сейчас они мои информаторы и осведомители. Я знаю, я чувствую: лисица где-то рядом и обязательно покажется. Я готов к этому. Нижний ствол привычного бокфлинта заряжен проверенным патроном с единицей – на случай, если лисица выйдет до 30 метров. Подранка не должно быть. В верхнем уникальный самокрут – дробь 4/0, пересыпанная крахмалом и тщательно уложенная в контейнер «Хубертус». Патрон специально собран для дальних дистанций, и в сочетании со сверловкой ствола надежное поражение до 50 метров гарантировано.
Медленно кручу головой, жду выхода лисицы. Вот она! Неожиданно, как призрак, возникла она из мира теней и сумрака. Стоит слева в 20 метрах от меня. Яркая, рыжая, в белоснежном галстуке, изящная и грациозная, она внимательно смотрит мне в глаза. Заметила мое движение? Стрелять? До зарослей два-три метра. Не успею. У плутовки молниеносная реакция на опасность. Кажется, я перестаю дышать, боюсь моргнуть, спугнуть желанного зверя. Холодный пот выступает на лбу, меня колотит, трясет. Руки белые – так крепко сжимают пистолетную ложу и цевье ружья. Несколько томительных секунд длится дуэль глазами. Догадываюсь: ее пронзительный взор направлен в никуда, сквозь меня. Она меня не видит! Треугольные черные ушки шевелятся на макушке, вверх-вниз двигается влажный нос. Суетливо озираясь по сторонам, нервно перебирая передними лапками, кумушка делает несколько неуверенных шагов вперед, оглядывается и трусцой семенит по натоптанной тропинке к середине озера.
Видно, сам покровитель охотников и рыболовов – святой мученик Трифон – предотвратил мой выстрел и решил за великое терпение и нелегкие охотничьи труды щедро вознаградить меня редким памятным подарком на долгие годы. В сей миг другая лисица внезапно выскочила на лед и остановилась на дальнем берегу озера. Одна лапа приподнята, как у легавой на стойке, хвост-руль вытянут вдоль спины, уши торчком. Замерла. Внимательно слушает приближающуюся гончую, готовясь в любую секунду стремительно метнуться в спасительные заросли. Взведенная пружина, а не зверь!
Первая лисица продолжает движение своим курсом, и скоро их путь пересечется. Шальная, дерзкая мысль-догадка метнулась в голову, пронзила сознание, заставила усиленно трепетать сердце, парализовала ноги, руки, выбила слезу из глаз. Не может быть! Этого просто не может быть! А душа уже поет в предвкушении неожиданно подвалившего охотничьего счастья. Дорогая, родимая лисичка, сделай шаг, еще и еще один – просит доброе сердце.
До ближней – 25 метров. Результат гарантирован. До дальней около 50 метров. Результат под вопросом. Что делать? Как быть? Между целями – 20 метров. Достану ли?
Медленно поднимаю ружье. Палец на спусковом крючке верхнего ствола. Я знаю его особенности высить на 20-30 сантиметров. На это и рассчитываю. Мушка упирается в правый бок ближней лисицы. Медленно движется вместе с ней. Лишь цели совместились – нажимаю на гашетку. Стоп, мгновенье. Ты прекрасно! Исключительно редко случаются подобные выстрелы. Как долго мы их ждем и вечно помним!
Звук неожиданного выстрела испугал и поднял в воздух сотни задремавших сорок и ворон. Шум и гам объявил всей округе о невиданной удаче. Снаряд узкой дробовой струйкой резко хлестнул по снегу. Убил наповал дальнюю и сломал позвоночник ближней лисице. Дошедшая гончая равнодушно ткнулась в нее носом. Затем нашла, загребла, подмяла под себя, сдавила железными челюстями дальнего зверя. Ведь гоняла весь день она именно его, а ближний зверь оказался шумовым, постоянно путался под ногами и мешал своим присутствием правильному поиску. Отсюда и гон казался мороватым, неверным. Правильно говорят бывалые выжлятники: собакам надо верить!
– Дошел! – громко объявляю о победе.
Иду с трофеями и показываю добытых лисиц. До сих пор помню удивленный взгляд и возглас брата:
– Не может быть! Ты же один раз стрелял!