Воздух пахнет по-особому — сосульками, проталинами с темным ноздреватым снегом по краям и…ожиданием, ожиданием чего-то пусть и неясного, но точно хорошего. Для меня весна — праздник вдвойне. Мы уезжаем из надоевшего города на дачу, и больше не надо будет рано вставать и плестись в детский сад, но, самое главное, дед возьмет меня на охоту.
Весь день я верчусь около взрослых и путаюсь у них под ногами — как бы не забыли про меня. Но вот все волнения позади, и мы с дедом идем через лесок к заветной полянке. Дед осматривается и ставит меня под елку — замри, смотри в оба глаза, слушай в оба уха.
Стою, напряженно вслушиваясь в весеннюю капель птичьего перезвона, чтобы не пропустить заветное хр-хр… «Бах!» — и комом падает чудо-птица. Я не двигаюсь с места: не показалось — прямо следом над поляной появляется второй, неожиданно резко, свечей вскидывается вверх — выстрел, и, расставив крылья, уходит валюшень в крепь. «Эх, собачку бы, — всерьез сокрушается дед, — нет охоты без собаки. А так только птицу сгубили зря. Нехорошо…» И мне становится по-детски жутко обидно — что вот такую прекрасную птицу мы с дедом только «сгубили зря»…
«Гелла! Ко мне!» — нет, что ни говори, приятно реализовывать детские мечты.
«Рядом!» — и появившийся из кустов гордон пристраивается у левой ноги, всем своим видом выражая укоризну: «Ты же знаешь… Я ничего плохого».
«Ага, — хмыкаю я, — егерю это расскажешь. Не наглей, весна все-таки». Гелла по-человечьи вздыхает и недовольно плетется рядом. И вот мы на месте. Наша заветная поляна с годами уменьшилась, зарастая, выше поднялся молодой лес, но тяги здесь до сих пор отменные. Мы пришли заранее, и я собираю лапник для собачьей лежанки, а затем присаживаюсь на пенек пить чай. Гелла в это время проходит краем поляны. Не найдя ничего интересного, собака устраивается на лапнике, свернувшись калачиком, и наблюдает за моим чаепитием. Я прихлебываю горьковатый, настоянный на травах чай, полной грудью вдыхаю шальной весенний воздух и слушаю песнь весеннего пробуждения. Все мелкое, будничное уходит куда-то, и я весь оказываюсь во власти яркого, красочного и, может быть, чуть наивного детского ощущения просыпающегося леса, прозрачного неба, заходящего солнца… Мы наедине — Весна и я….
Из этой «нирваны» меня выхватывает Гелла. Подняв голову и осмотревшись, она поднимается, с видимым удовольствием потягивается и садится, требовательно развернувшись в мою сторону. Намек недвусмысленный. Я собираю и прячу под елку рюкзак, смотрю на часы — не обманула опытная собака, действительно пора — и встаю на свое место. Теперь начинается наше извечное негласное соревнование, по азарту для меня ничем не уступающее самой охоте, — кто первым услышит вальдшнепа. Первое время на наших совместных охотах мне удавалось выигрывать. А затем лидерство перешло к Гелле и прочно за ней закрепилось. Вот и сейчас — собака резко разворачивает голову и, насторожив уши, замирает, вся подавшись на звук. «Стойка по слухачему» — проносится в голове вызванная чрезмерным кинологическим образованием идиотская мысль, в то время как сам я готов к стрельбе в указанном собакой направлении. Теперь и я слышу — хр-хр…, потом еще, на этот раз совсем близко. Идущий с высокого леса на приличной скорости вальдшнеп бит «в штык» и падает между мной и Геллой. Та подскакивает к птице, проверяет и, сразу теряя к ней интерес, уходит на место — чисто битый. Гелла из тех островных, что подавать не будет ни при каких обстоятельствах, но легко и азартно доберет подранка и всегда укажет битую.
Тяга в этот вечер оставляла желать лучшего. Одного мы видели — далеко от нас, над мельчатником. Летел он неторопливо и по-хозяйски обстоятельно инспектировал местные угодья, чем вызвал вполне понятное для любого охотника раздражение с моей стороны и ленивый интерес со стороны собаки. Еще двух мы только слышали. А между тем небо утратило акварельную прозрачность, полная луна вошла в силу, и птичий хор, последний раз всплеснув отчаянным разноголосьем, смолк. С леса, как предупреждение, накатило холодом.
«Ну все, наверно, пойдем, — говорю я Гелле, забирая рюкзак, — тяга хоть и не очень, но все ж — «с полем».
«Да ладно, какое это поле, — собака хоть и встала с места, но смотрит на меня с подозрением, всем своим видом показывая, что уходить ей не хочется, — просто тебе к теплой печке и горячим щам не терпится».
«Да ночь уже, стрелять-то как?..» Я осекаюсь, оглядываясь… В ярком лунном свете отчетливо белеют березы на фоне чернильных провалов теней, прозрачно серебрится верба и ольха, и волшебство лунной весенней ночи захватывает меня.
«Договорились», — соглашаюсь я с «напарницей», и та моментально оказывается на своем месте. Вот зачем сейчас легавой мерзнуть на вечерней зорьке? Просто охотничий азарт, желание внести свою лепту в охотничий котел, сделав работу по хитрому подранку, или же хочется подольше побыть наедине со своим хозяином-охотником? Облегченный на свитер и термос рюкзак отправляется на место, а я с чаем и ружьем пристраиваюсь к собаке на лапник. Гелла замерла, и только настороженные уши чуть вздрагивают, ловя лесные звуки. Не знаю, кто первый услышал, но вскочили мы одновременно. Хорконье отчетливо раздалось в тишине ночного леса и было совсем близко.
«Сложно увидеть черную кошку в темной комнате». Я пытаюсь заметить силуэт на фоне неба, как вдруг из глубокой тени высоких берез достаточно низко, прямо на поляну, выпорхнул вальдшнеп. Шел он не быстро и больше всего был похож на большую экзотическую бабочку, неизвестно каким чудом попавшую в наш весенний лес. Как завороженный, забыв о ружье, я наблюдал за этим бесшумным полетом сказочной, серебристой от лунного света птицы и, если б не собака, — отпустил бы. Громом накрыл выстрел ночной лес, черной тенью метнулась собака, вальдшнеп взмыл вверх и потянул, потянул в непроглядную черноту леса. Запоздалая команда «ищи!» раздается на уже пустой поляне. Судя по всему, Гелла в лесу, и мне остается только курить и ждать… Собака выскочила из леса неожиданно, подлетела ко мне, всем своим видом показывая — нашла!!! Идем вместе, продираемся через кусты на краю поляны, метров пятьдесят петляем между деревьями — и Гелла стает у корней березы. Вот он, добрали!
На ходу тепло, только хрустит под ногами замерзшая трава и ледок на лужах... Гелла идет рядом, охраняя законную добычу. А я вспоминаю «лунного» вальдшнепа и своего деда. «Правда твоя, дед, — шепчу я сам себе, — нет охоты без собаки». Гелла вскидывает голову, смотрит на меня понимающе, и я улыбаюсь ей в ответ…
Комментарии (0)