Добыть волка

Охотников, имеющих на своем счету двух и более добытых волков, просто называли волчатниками

Если ты занимаешься капканным промыслом и волк попадает именно в твой, тобой поставленный капкан, то это идет в «зачет». Потому что у привады или скотомогильника свои капканы ставят и другие охотники, если такое место посещает стая волков. А также во время облавных охот тебя посчитают настоящим охотником в том случае, если ты принимал непосредственное участие в подготовке облавы, то есть пополнял приваду павшими животными или отстрелянными воронами, регулярно участвовал в поисках дневного отдыха волков, и твоя работа в подготовке облавы считалась чуть ли не «главной». Если во время облавы зверь выйдет на твой номер и ты его добудешь в своем секторе отстрела, то ты – «герой дня». Вся команда тебя поздравит и назовет настоящим охотником.

В далеком 1975 году я получил отпуск в ноябре и был очень рад, что снег уже выпал. Все предвещало хорошую охоту: и настроение, и погода, и только что купленное новое ружье «Зимсон» 12 калибра – очень хотелось проверить его на охоте. Из разговора местных охотников я узнал, что они несколько раз видели волчьи следы в районе поселка Садовый, где находился скотомогильник, который посещал волк-одиночка. Я стал обходить по периметру поля, луга, балки, но без пороши весь мой труд сводился к нулю. Наконец легла пороша, и на дорогах стал четко виден след зверя.

Рано утром я отправился к скотомогильнику, где изредка попадались коровьи кости, и обнаружил свежие следы волка. Тропить зайца интересно, а волка тем более. Я решил идти строго по следу и узнать, где находился волк в дневное время. От скотомогильника он вышел своим входным следом, который был почти не виден, и повернул в сторону наполовину свезенного омета соломы. Обойдя омет и порывшись в нем (очевидно ловил мышей), зверь пошел конной дорогой в сторону поселка, хотя от омета была еще дорога в сторону большого леса, где также находился початый стог сена. Меня это удивило, и я с большим любопытством следовал по волчьему следу. Оказываясь на каком-нибудь более-менее возвышенном месте, я в бинокль осматривал округу. Во мне теплилась надежда, что зверь может отдыхать на одном из початых стогов соломы. Скотники рассказывали, что после буранов, когда они вновь приезжали за кормами, они находили лежку волка на початом омете. Вывод напрашивался сам собой. При хорошей погоде активно шла заготовка кормов во всех бригадах, и волк уходил на дневку в лес, а во время бурана он отдыхал на одном из ометов. При очередном осмотре местности я ослабил внимание к следу и медленно продвигался вперед. Пройдя какое-то расстояние, я убрал бинокль от глаз и посмотрел на дорогу. Волчьего следа не было. Я пошел обратно, все удивляясь, как это волк шел след в след. Просто чудо! Не доходя до развилки метров пятнадцать, я сразу увидел дополнительные следы. Отпечатки лап говорили о том, что волк стоял поперек дороги. Оказалось, он сделал сметку и, преодолев в два прыжка расстояние метров в десять (а может, и больше), очутился на дороге, по которой крестьяне возили дрова. Вот это была скидка – любой заяц-русак позавидовал бы! След привел меня в большой лес. Пройдя какое-то расстояние по лесной дороге, волк сошел с нее лосиным переходом. Мне ничего не оставалось, как повернуть назад, домой. В лесу подойти к отдыхающему волку, не подшумев, почти невозможно. Я понял, что троплением мне волка не взять.

Тогда я начал пополнять скотомогильник убитыми воронами и на подходах ставить капканы. Но волк никак не хотел быть пойманным: то обходил капкан, то не посещал свою «столовую» дня два-три. Придя в очередной раз на проверку капкана, я обнаружил, что капкан «оголен». Вот это да! Позор, да и только! Мое состояние в этот миг описать невозможно. Дома с женой появились натянутые отношения: «Шляешься с раннего утра до вечера, почти весь отпуск не помогаешь по хозяйству», – укоряла она.

Отпуск кончился, а во второй половине декабря сильные бураны намели много снега, морозы усилились. Подвозка кормов на гужевом транспорте стала невозможной, да и расстояние с поля до фермы порядком увеличилось. После снегопадов и буранов корма стали подвозить на тракторах. Тракторист, работавший на бульдозере, рассказывал мне, что почти каждый день, отрывая ометы, он видел волка. После того как один омет увозили, а трактор переезжал к другому, зверь подходил к тому месту и ловил мышей, которых было очень много в стогах с просяной, гороховой и яровой соломой. Я вновь загорелся и поехал с трактористом в поле, чтобы увидеть все своими глазами.

Да, тракторист говорил правду. Из кабины трактора я долго наблюдал в бинокль за зверем и понял, что он ждет очередного увоза омета. Я договорился с трактористами, чтобы они не пытались гоняться за волком, а делали вид, что он их не интересует.

А волк день ото дня становился смелее. И вот однажды утром тракторист сказал, что поедет за последним стогом соломы и что вчера видел волка. Бригадир тракторной бригады за «жидкую валюту» выделил трактор поменьше – ДТ. Я сбегал домой, забрал новый «Зимсон», открыл пачку заводских патронов с дробью «четыре нуля» и два патрона с пулями жакан. Тракторист был парень молодой, веселый, мы договорились с ним, что как только прибудем на место и увидим волка, он перейдет на более низкую передачу и направит трактор параллельно волку. В кабине не должно быть никакого движения. Мы должны прижаться спинами к сиденьям и не шевелиться. Трактор оказался с одной дверкой со стороны тракториста, а с моей стороны открывалась только форточка, а на месте двери почему-то был топливный бак. Я объяснил трактористу, что волк должен находиться с моей стороны.

И вот мы подъехали к месту, где был взят последний омет, и увидели около большой кучи нагруженного снега сидящего, как собака, волка. Скорость была снижена, трактор пошел спокойнее и с меньшим шумом. В правом стволе ружья у меня находился патрон с «четырьмя нолями», в левом – пуля жакан. С трактористом мы договорились, что мой толчок в бок будет сигналом прекратить движение. Трактор двигался спокойно. Расстояние до волка уменьшалось. Хищник встал и пошел, но остановился, следя за движением трактора. Мое напряжение достигло предела. Я молил Бога, чтобы волк подпустил нас поближе. Наконец мы поравнялись с ним и до него оставалось метров сорок. Отвернув голову от трактора, волк начал движение. Толчок трактористу – трактор остановился. И в это время я выстрелил. Звук был какой-то слабый, не ружейный. Волк одним прыжком скрылся за большой кучей снега. Чтобы как можно быстрее вылезти из кабины, я стал выталкивать из нее тракториста. Но он был так испуган, что не хотел ее покидать. Наконец со страшной гримасой на лице он вышел из кабины и встал на ходовую часть. Пока я бежал к куче снега, на ходу заряжая правый ствол пулей, волк уже был на расстоянии 60-70 м от меня. Выстрел пулей, и волк резко сделал рывок в сторону. Второй – это прибавило ему скорости. Состояние мое – хуже некуда! На первых порах я ругал «всё и вся», но только не себя. Я стал объяснять трактористу-неохотнику, что ружье у меня новое, не пристреленное, что я взял не те патроны. Тракторист, видя мою ярость, хлопая глазами и ничего не понимая, стоял как статуя.

Дома я разрядил три патрона из той пачки, и все они оказались с мелкой дробью. Пыжи были древесноволокнистые. Расстреляв остальные патроны с дробью «четыре ноля» в цель, я обнаружил, что все патроны были такими же «птичьими». Совершив непоправимую в жизни ошибку, я на третий день после охоты продал «Зимсон». Хотя, конечно, виновником было не ружье…

Гореть желанием и добыть волка – это, как оказалось, не одно и то же.