Охота на «профессора»

Так, на своей первой охоте одним выстрелом подстрелил трех уток, что больше не случалось потом никогда, даже в астраханских плавнях. На моего брата Сергея на первой его охоте всего раз в жизни вышло стадо кабанов. Подтверждающий это мнение случай произошел и накануне охоты на «профессора».

Было это еще в то время, когда существовало такое, подзабытое сейчас, явление, как социалистическое соревнование. Речь идет о соревновании между охотничьими коллективами, за успехи в котором выдавались лицензии на отстрел копытных, причем – за символическую плату. Получил лицензию на кабана и наш коллектив. Приехали на базу, расположенную в Калужской области на высоком берегу быстрой и чистой реки Угры. Кругом сосновые и смешанные леса и никаких населенных пунктов. Много следов войны: еще не совсем обвалившиеся блиндажи и окопы, вросшие в деревья обрывки колючей проволоки, остатки ржавой военной техники. Иногда попадаются пробитые каски. Бои там шли, как известно, упорные и ожесточенные.

Одновременно с нами на базу приехала команда на лося, и нас объединили. Первый загон был по лосю. В команде лосятников оказался молодой человек, который впервые в жизни взял в руки ружье. Лось вышел именно на него.

Первым выстрелом он или ранил лося, или промазал, во всяком случае лось стал уходить. Тогда этот охотник, не долго думая, сорвался с номера, догнал лося (видимо, у него был разряд по бегу) и добил его. Поскольку он был на охоте первый раз, ему простили такое грубое нарушение техники безопасности, тем более, что «победителей не судят».

Несколько человек остались разделывать лося, а остальных повезли на второй загон, чтобы добыть кабана для нас. На просеке мой номер оказался рядом с новичком. И вот вижу, как на просеку выбегают свинья, подсвинок и секач, который всегда идет последним. Они бегут буквально в десяти метрах от моего соседа, который поднимает ружье, прицеливается, но выстрела так и не последовало – в состоянии эйфории, что добыл лося, он забыл зарядить ружье. Так мы в тот раз и уехали пустыми. Кстати, такой исход нисколько меня не огорчал, так как предоставлялась возможность еще раз поехать на охоту.

Во второй раз мы с председателем нашего охотколлектива Виталием Х. решили приехать заблаговременно, чтобы посидеть вечером на вышке, которая находилась примерно в километре от базы. Хотя уже смеркалось, мы без труда ее нашли, так как к ней шла просека, по которой подвозили подкормку.

На базе нам сказали, что шансов на успех мало, потому что настоящих морозов еще не было, снег неглубокий, кабанам хватает корма в лесу и на плохо убранных полях. Сказали также, что иногда к вышке подходит большой кабан по прозвищу «профессор». Многие пытались его добыть, но никому это не удалось.

Около вышки мы действительно обнаружили следы крупного зверя, но не очень свежие. Когда забрались на вышку, то увидели, что оборудована она прекрасно – внутри обита войлоком, все пригнано, ничто не скрипит. На вышке было две бойницы. Более перспективную, в сторону подкормки я уступил Виталию, так мне уже приходилось добывать кабанов, а ему еще нет.

По дороге на вышку он спросил, если придется стрелять, то, как быть, может, нажимать сразу на оба спусковых крючка, ведь мало шансов произвести два прицельных выстрела, когда станет темно, и зверь бросится в лес после первого выстрела, каким бы удачным он ни был. Решили, что лучше так и сделать, и это было нашей главной ошибкой. Потом уже знающие люди нам объяснили, что при одновременной стрельбе из двух стволов точность выстрела неизбежно нарушается из-за практической невозможности обеспечить синхронность выстрелов, поэтому так делать нельзя.

После получаса сидения стало совсем темно и скучно. Вдруг послышался шепот Виталия:

– Будете стрелять?

Вопрос был задан, по-видимому, из вежливости, ведь бесшумно поменяться бойницами в наших условиях было невозможно, мы бы только подшумели зверя. Поэтому я ответил: «Стреляй!» Что он и сделал, нажав оба курка сразу.

«Профессор» все-таки пришел, и, что самое удивительное, после выстрела он не бросился сразу бежать, а некоторое время стоял, и только потом, не спеша, с достоинством удалился. Если бы Виталий стрелял из одного ствола, то, во-первых, его выстрел был бы более точным, и, во-вторых, он успел бы сделать еще один прицельный выстрел. А если бы я был у той бойницы, то, может, удалось бы выстрелить и все пять раз из МЦ 21-12.

Мы тут же спустились на подкормочную площадку и обнаружили кровь, хотя и не очень обильную. Попадались и кусочки сала. Помня, что раненого зверя сразу же преследовать нельзя, мы вернулись на вышку, подкрепились чаем с бутербродами и только тогда пошли искать кабана.

Виталий, кажется, выражал сомнение, стоит ли идти в темноте, но я вошел в такой азарт, что о благоразумии не могло быть и речи. Виталий пошел прямо по следу, а я немного в стороне, освещая пространство впереди прекрасным фонарем «эмитрон».

Мы прошли около километра в основном по еловой чащобе. Хотя кровь не прекращалась, зверь нигде не ложился. Так мы дошли до небольшого замерзшего ручейка. Спускаясь здесь с бережка, кабан ткнулся мордой в заснеженный лед и оставил ясный отпечаток своего пятачка. Луч света от «эмитрона» уперся в этот отпечаток, размер его был со сковородку. Только теперь мы представили себе истинные размеры зверя и поняли, как нам повезло, что он ранен, судя по всему, легко. Будь иначе, он разметал бы нас в темноте так, что и в воздух выстрелить не успели. Размеры пятачка сразу же остудили весь наш пыл, и мы тихонько-тихонько пошли скорее назад.

На следующий день организовали преследование «профессора» уже всей командой вместе с егерями. Найдя его ночную лежку, убедились, что он далеко не ушел. Следы крови почти пропали. Сделали один загон. Пусто. К сожалению, у нас не было собаки. Я давно уже заметил, что удачными получаются, как правило, те охоты на кабана, на которых есть собака. Если ее нет, то зверь обычно уходит или через загонщиков, или в сторону, но никак не идет на стрелков, куда его гонят.

Когда организовывали второй загон, я предложил включить в число загонщиков и наших товарищей, но егеря как-то очень категорично отказались. И вот в загоне раздался выстрел. Когда загонщики вышли, то сказали, что стреляли по кабану, но далеко, и он ушел.

На третий загон нас отвезли совсем близко к базе, причем егерей стало почему-то меньше. Конечно, загон был пустой. Только через год, когда мы приехали сюда снова, один из егерей проговорился и подтвердил наши догадки.

«Профессора» добыли загонщики, но так как он был очень большой (посмотреть хотя бы!), то решили нам не отдавать, а сдать его в счет плана товарного отстрела, с которым у них было не очень хорошо. Нам же начальник хозяйства предложил на выбор или закрыть лицензию, так как мы сделали подранка, или довольствоваться сеголетком из его склада. Сеголеток – это 22 килограмма. Пришлось нам везти домой по 2,2 килограмма поросятины.

На следующий год история едва не повторилась в том смысле, что лицензия была на взрослого кабана, а ее хотели закрыть поросенком. В загоне, кроме егерей, был один наш охотник со своею лайкой, которая и выгнала на стрелков целое стадо, состоявшее из взрослых кабанов и сеголетков. Причем стадо разбилось и выскочило, по существу, веером. Поднялась неимоверная стрельба, в том числе и в загоне, что категорически запрещается правилами техники безопасности. Выбежал и на меня поросенок. Конечно, стрелять его не следовало, ведь лицензия была на взрослого кабана, но стреляли и слева от меня, и справа, и тут мои нервы не выдержали. Я выпустил по поросенку все пять зарядов из автомата и ни разу не попал, а он, несчастный, все не уходил из пределов досягаемости. Быстро дослав в ружье еще один патрон, я, наконец, поразил цель. Поросенок упал и стал визжать. Только седьмой выстрел прекратил его страдания.

Оказалось, что всего взяли одного взрослого кабана и не то трех, не то четырех поросят. Конечно, во время «разбора полетов» нам здорово досталось, особенно охотнику, который убил поросенка в загоне. Начальник охотхозяйства хотел закрыть нам лицензию поросенком и имел на то все основания, но после длительных переговоров, которые мы с Виталием вели у него на квартире, где на всех стенах висели кабаньи шкуры, он сдался и отдал нам взрослую свинку. Возможно, он вспомнил, как надул нас в прошлом году с «профессором».