На Псковщине

И все-таки на весенней охоте, в отличие от всех других, человек испытывает особое волнение, особый настрой, связанные с тем, что вся природа движима единым чувством – любви и рождения новой жизни.

Последнее время мы с друзьями ездим на охоту в Псковскую область. За это хочется особенно поблагодарить нашего друга, заядлого охотника и видного ученого-биолога С.А. Царева. В этом году охота на Псковщине открылась 14 апреля.

Первое, что поразило нас при въезде в деревню, – это небывало высокий уровень воды в речке, запруженной бобрами. К слову сказать, на обратном пути высокая вода стала причиной двухсоткилометрового крюка, т.к. на федеральной трассе «Балтия» смыло мост.

Так и не доехав до дома (застряли в ста метрах) и едва успев разгрузиться, мы отправились на первую весеннюю тягу. Пожалуй, сложно представить себе более волнующий момент – ведь это первый выход на охоту в новом сезоне. Как только отошли от дома, тут же с лужицы поднялся селезень и, помахав нам крылом, благополучно улетел на поиски своей временной спутницы. Пролет в этот вечер оказался, мягко говоря, неважным: над двумя охотниками протянуло три вальдшнепа, из которых лишь по одному был сделан дуплет, да и то неудачный. Списав это на внезапный приход бурной весны и дорожную усталость, мы возвратились домой, где нас ожидало одно из сокровищ русской деревни – баня.

Каждую весну – и это уже стало доброй традицией – мы вносим свою скромную лепту в сохранение пролетной утки-гоголя в здешних местах. Гоголятники стараемся повесить как можно удобнее и выше, поэтому на Псковщине здоровые мужики, лазающие у воды по деревьям, не редкость.
Все наши весенние охоты проходят примерно по одному и тому же сценарию: утром – глухариный ток, днем – хозяйство или прогулки по лесу, вечером – тяга, а иногда подслух. В этот раз один день был посвящен обустройству скрадка на маленьком озерце, освободившемся ото льда к середине апреля. Большое количество утиных, отдыхающих на нем, обещало интересную охоту с подсадной. И действительно, через пару дней, выбравшись на утреннюю зорьку, друзья привезли домой трех добытых зеленоголовых селезней.

С каждым днем тяга вальдшнепа становилась все активнее, и к 20 апреля при подходящей погоде удалось увидеть до семи тянущих вальдшнепов, поэтому над окрестными деревнями раздавалась настоящая канонада.

Но, пожалуй, самым запоминающимся из всей охоты стал случай, происшедший с моим другом Михаилом на глухарином току. Он подходил к токующему петуху и, остановившись в 30 метрах под небольшой сосной, ждал удобного случая для выстрела. Вдруг что-то упало ему на кепку. Не придав этому никакого значения, он остался на изготовке для выстрела. Внезапно сверху на Михаила обрушился поток жидких глухариных экскрементов. Можно только восхититься его самообладанием, так как, оставшись на месте как ни в чем не бывало, он поднял ружье вверх, нажал на спусковой крючок и на всякий случай отскочил в сторону. И вовремя: в тот же миг с дерева мешком упал молодой глухарь. А старый токовавший мошник еще сможет пропеть свою любовную песню в следующем году.

Михаил отличился и на следующий день охоты. Вызвавшись сопровождать на ток новичка, он взял его с собой, и мы разошлись на перекрестке. Ток у нас условно разделен на две части, поэтому мы позволяем себе ходить вдвоем в одно утро. Я, как всегда, пошел по своей дороге и, услышав глухаря, начал его скрадывать. Подойдя к нему на расстояние хорошей видимости, прицелился и выстрелил. Было уже довольно светло, но я промахнулся. Может быть, волнение (сердце почти вылетало из груди), а может, некачественные патроны стали причиной моего промаха. Забыв, что подход к глухарю уже большая удача, я погрузился в грустные мысли, коря себя за то, что пропуделял. Вывел меня из этого состояния поющий в нескольких сотнях метров глухарь. Подход к нему был таким, что лучшего и желать нечего. Увидел я его еще издали на фоне ясного голубого неба, сидящим на высокой сосне, а сам был скрыт от птицы мелкими болотными сосенками. Для гарантии подошел почти вплотную, и тут, как это часто бывает, глухарь замолк. Продержал он меня в напряженном состоянии минут пять, пока откуда-то сбоку не слетел молчун. Мой глухарь пересел на самую маковку соседней сосны, распушил еще раз хвост, словно награждая меня за старания, и – поминай как звали.

Сосна, на которой сидел глухарь, стояла прямо у дороги. Прислонившись к ней, я анализировал ситуацию и думал о том, как мне все-таки повезло, что я за одно утро подошел к двум глухарям. Мое внимание привлек мешок, лежащий в 30 метрах от сосны на обочине. Каково же было мое удивление, когда «мешок» оказался Михаилом, оглашавшим округу мерным храпом. Оказалось, что он присел перекурить перед током и, дав указания новичку, неожиданно уснул. До сих пор не можем понять, как это они «спелись» с глухарем: один храпел, другой «точил».

Вот такой насыщенной и интересной была эта весенняя охота. Будем ждать следующей волнующей весны.