Дичь пернатая

Собственно ничего особенного я в этом предстоящем сезоне летне-осенней охоты и не ожидал.

Больше того, после предварительной проверки оказалось, что одно из самых богатых в былые времена поле, не засеяли в этом году, нескошенным осталось оно и под зиму, и тем не менее ставить крест на нем я вовсе не собирался, поле это, если и не очень было богато дичью, но являлось одним из лучших. Хотя и в прошлом сезоне перепела на нем, несмотря на посевы овса, было немного, выводков мало, и те малочисленны, поднималось из-под собаки максимум по две, а то и вовсе одна птица, поэтому ставка была в основном на коростеля. Впрочем, впоследствии так оно и оказалось. Охота на него была в общем-то удачной. Речь пойдет скорее о летнем сезоне, хотя он на самом деле куда короче осеннего, но зато ярче и богаче на впечатления. Дело в том, что с отлетом пернатой мелочи охота с легавой становится менее добычливой и как бы перерастает во времяпрепровождение в угодьях в надежде что-то поднять. Просто после отлета дупеля, перепела и коростеля охотиться на рябчика, вальдшнепа или же утку становится обременительнее, что ли. Потому как утки как таковой не было, и с открытия сезона разве что три-четыре выводка на местном озере, и тех разогнали за две зари желающие пострелять с лодок, а кто и просто с берега. И поэтому вторая часть, т.е. осенний период, хоть и хорош на краски увядающей природы, встречами с дичью не особенно богат. Самые памятные, самые яркие впечатления охоты случаются конечно же в первые неделю-две после открытия охотничьего сезона. Несмотря на то, что в этом году почти половина полей оказалась незасеянной в тех угодьях, где мне приходится охотиться, я все равно решил побывать на них, и самое странное, что и не прогадал.
Да, перепела почти не оказалось, но зато на коростеле, как говорят, отвел душу. Да и собачке удовольствия предоставлено было немало. Хотя какое это к черту удовольствие? Трава, если не по плечи, то по меньшей мере по пояс (дожди сделали свое дело). Больше приходилось стоять на месте, чем двигаться, определяя по шевелящимся макушкам местонахождение легаша, а потом после охоты промывать гноящиеся глаза. А каково поднять в этих джунглях на крыло коростеля? В первый день (так уж получилось) из четырех работанных птиц поднять и взять удалось только одну. Но вот на следующий день на этом же поле картина была совершенно иная. Из восьми сработанных коростелей было взято пять птиц, да плюс три промаха. Бывает, может, потому, что просто усталость взяла свое, потому как ходить часами по такой траве может, наверное, только человек отрешенный. Раньше лет десять, я охотился самотопом, потом столько же по пушнине и копытным, но вот охоту с легавой, вершиной которой, апофеозом ее, считается стойка по дичи, не променяю ни на что. Да что стойка, а поиск, потяжка, а подача трофея после удачного выстрела, а взгляд четвероногого друга, обращенный на тебя, который просто невозможно передать, а его азарт, который заставляет подтыкивать тебя носом под руку, копающегося в патронташе, дескать, хватит уже, пошли дальше.
Измучившись сам, еще более измучив собаку, завершая трехкилометровый круг по полю, заросшему дикой, по пояс, травой, состоящей в основном из метровых стеблей одуванчика и осота, уже начинающего осыпаться в виде семян, напоминающих стекловату и поэтому страшных естественностью своей, попади они в дыхательные пути собаки, работающей в таких условиях хлеще пылесоса, возвращался к машине. Заря вечерняя, сухо. Сапоги сухие. Нос, живот и промежность Алана похожи на багровое месиво, не зря потом после охоты он часами лежит на полу на спине, задрав ноги вверх, отдыхая и набираясь сил. Опять потерял из вида легаша, постоял, покрутил головой и пошел в том же направлении, не видя собаки (нужен колокольчик), и невольно остановился, чуть не наступив левой ногой на выпорхнувшую перепелку, а правой – на Алана, почти зацепив его сапогом. Перепел был сбит и найден, следующим был коростель, уже почти на обочине дороги, но с ним пришлось долго провозиться, пока не был поднят и сбит. Что назавтра? А наверное, приедем сюда же, больше особо некуда.