Одним залпом

Все охотничьи рассказы начинаются одинаково: «Поехали мы, как-то на охоту»... Не буду оригинальничать и начну так же.

 Поехали мы, как-то на охоту. Вчетвером на «Ниве», это самая надежная и проходимая машина в условиях весенней и осенней распутицы. Почва в нашей местности глинистая, чуть дождик брызнет, сразу превращается в скользкое мыло. Осень в том году выдалась ранней, то снег, то дождь уже в начале октября.

 

Охота на первой стоянке оказалась малодобычливой, и мы решили переместиться на другое место. Изрядно «потанцевав» на просёлочной дороге вырвались на твердый грейдер. Проехав несколько километров, остановились перекусить, перекурить. Я взял бинокль и стал рассматривать цепочку небольших плёсов тянущуюся в низине, довольно, далеко от нас. Зеркала плёсов были чистыми.

И вот наведя оптику на самый большой водоем, я ахнул, поверхность воды была плотно усеяна утками, словно старая «липучка» мухами. Я сразу же поделился радостью с друзьями. Начался «Военный совет в Филях», мы возбужденно решали, как незаметно подойти к уткам на расстояние выстрела, местность вокруг совершенно открытая. Решили пройти вниз за пару километров от утиного стада и потом красться по руслу используя естественные укрытия.. Как-нибудь спрячемся за зарослями, за поворотами, на месте будет ясно.

Оставив одного из товарищей охранять машину, он сам добровольно вызвался, поскольку был начинающим охотником, мы втроем двинулись в выбранном направлении. Дошагав до русла пересыхающей речки, повернули вправо и, стараясь не шуметь, устремились к вожделенной добыче.

Сухой камыш предательски хрустел под подошвами, но погода была к нам благосклонна. Упругий ветер громко шумел сухостоем, полностью заглушая звуки наших шагов. За очередным поворотом вертлявой речушки, мы увидели радостную картину, земляную плотину, которая отделяла нас от того самого водоёма на котором сидела огромная стая уток.

Потому-то среди маленьких плёсиков этот оказался самым большим, что и привлекло утиное стадо. Укрытие, лучше не придумаешь! Перейдя на шаг индейцев с пятки на носок, нам удалось беззвучно выйти к насыпи. Поднялись ближе к верхней кромке на корточках, вздохнув и выдохнув, резко поднялись во весь рост, грохотнув залпом почти не целясь в плотную стаю всполошившихся уток. Стая с непередаваемым шумом снялась с воды, резво улепётывая от нас, как от героев фильмов ужасов.

Но как часто бывает, среди стаи пугливых уток найдется одна-две сумасшедших, которые возвращаются к тому месту, где их только что спугнули. Не могу найти этим самоубийственным выходкам толкового объяснения. Может быть, это какой-то стадный инстинкт, когда одна или несколько особей жертвуют жизнью, что бы отвлечь на себя внимание охотников и спасти стаю?

Тогда респект и уважение вам, пернатые «камикадзе». Или от страха, особо мнительным экземплярам «крышу сносит»? Не знаю, но повторюсь, так случается не редко. В этот раз тоже, от стремительно улетающей стаи отделилась одна летунья, развернулась на 180 градусов и понеслась прямо на нас. Я уже успел перезарядить ружьё и, не раздумывая, хлопнул её в лёт. Тушка шлёпнулась в десяти шагах от нас.

«Похлопотав» ещё несколько минут мы «добрали» подранков и, одев предусмотрительно прихваченные с собой ОЗК (резиновые штаны), полезли в воду собирать трофеи. Посетовали, что ни у кого из нас не оказалось «пятизарядки», будь хоть одна, добыча была бы вовсе царской. Но и так набили более чем достаточно. Сложили на снежок у берега, подсчитали: двадцать пять штук. Одним залпом! Все утки оказались одного вида «Голубая чернеть» или «Нырок красноголовый».

Необычным было то, что утки этого вида засиделись до снега, обычно они улетают разом еще в конце сентября. Скорее всего, это была не местная птица, а перелетная, подзадержалась в более тёплых краях, а у нас остановилась на отдых да подкормиться, на свою голову.

Вот что ещё удивило: среди двадцати пяти тушек было только три уточки, все остальные – красавцы селезни, по-осеннему упитанные, лоснящиеся. С такой добычей возвращаться не стыдно, ведь на прежнем месте мы тоже добыли несколько крякушек и две серые казарки.

Мы не жадничаем потому, что мало набить дичи, её нужно ещё почистить, выпотрошить. Наши городские жены наотрез отказываются портить свой маникюр. Чистим сами ещё в степи, чтобы не устраивать в квартирах филиалов перинной фабрики. Наскоро, грубо снимаем перья и пух, а потом уже дома на кухне в тепле не спеша доводим тушки до кондиции, радостно складывая жирную вкуснятину в морозильные камеры, под веселое бульканье варящейся на плите свежатинки.

Красноголовый нырок (Aythya ferina) утка средней величины, 800-1000 гр. Голова и шея селезня окрашены в каштаново – кирпичный цвет, самка бурая. С воды поднимается тяжело, но в полете красноголовый нырок очень быстрый, это одна из наиболее быстролетных уток. Иногда после выстрела быстро несущийся нырок, сложив крылья, рикошетом несколько раз бьется об воду, подскакивая на поверхности плёса.