Об одном из эпизодов его охотничьей жизни рассказал Ким Геннадьевич Куликов, в прошлом инспектор-охотовед в Военно-охотничьем обществе.
Сам Ким Геннадьевич, повоевав во Вторую мировую с японцами на Дальнем Востоке, хлебнул, как говорится, окопного лиха, но выстоял и выжил. Впрочем, известен он не как военный специалист, а как талантливый охотовед и удачливый охотник.
Его многочисленные охотничьи трофеи превратили московскую квартиру в филиал зоологического музея. Но самое интересное в этом собрании не экспонаты – шкуры, рога и чучела добытых им зверей и птиц, а те истории, которые связаны с добыванием трофеев. Одна из них как раз о маршале Еременко...
К тому времени, как судьба свела Кима Куликова с Андреем Ивановичем, последний был уже в годах.
Естественно, слегка погрузневшему маршалу нашли охотничье хозяйство поближе к столице, да такое, где утка – Андрей Иванович особенно любил утиные охоты – должна была летать так же густо, как комары над дымовьем. Такое место Куликов нашел под Фрязево: болотца и озерца, камыши, кустарник из ольхи да ивняка – чудесное местечко.
Маршал приехал к вечеру, чтобы с рассветом выйти на безымянное озеро, где ему уже приготовили скрадок. И все было чин по чину до той поры, пока Ким Геннадьевич не объявил, что помогать Андрею Ивановичу будет егерь Клавдия Ильинична Куликова. Маршал даже поперхнулся и бросил вилку на стол.
– Да не шутите со мной! Как это? Егерь – женщина? Ну, сразу понятно, не будет охоты.
– Да лучше ее специалиста за триста километров не найдешь, – пытался заступиться Ким Геннадьевич.
– Верю! Ну а как мне с бабой в шалаше сидеть? Я их в свое время и в окопы-то не пускал.
Охота явно срывалась, но тут привели Клавдию Ильиничну, а точнее, просто Клаву, потому что девушка была, что называется, на выданье: молода да ядрена, глазищи в пол-лица, волосы густые да шелковые. И стать лебединая, и голос глубокий, проникновенный. При этом Клава запросто могла освежевать кабана, пройти по пояс в снегу несколько километров, нагоняя зверя на номера, и разобраться в хитросплетении заячьих следов.
Конечно, маршал не мог полностью оценить сразу все ее достоинства, тем более что одета Клава была в неказистую телогрейку и ватные штаны – обычную для тех лет рабочую одежду егеря, способную изуродовать самую изящную фигуру. В общем, маршал в конце концов смирился.
Перед рассветом, когда Андрей Иванович допивал чай из алюминиевой кружки, Клавдия Ильинична решительно взяла управление процессом охоты в свои руки, скомандовав: «Пора, а то опоздаем!»
Маршал хмыкнул, но подчинился.
Утро выдалось ленивым. Рваные серые облака низко летели над землей, ярко-оранжевая полоска рассвета предвещала ветер и холод. Погода сулила удачу: под такой холодный ветерок утку словно леший гоняет. Но маршал был хмур и молчалив, вероятно, опасаясь присутствия на охоте женщины. Устроившись в засидке, он стал ждать уток, с некоторым раздражением вздрагивая всякий раз, когда Клавдия дула в манок, «выкрякивая» проносившихся где-то в подзвездной высоте селезней.
Как назло, кроме него, никто не обращал внимания на эти резкие звуки. Стайки уток, словно сговорившись, облетали засидку маршала стороной, и он с завистью прислушивался к эху пальбы, доносившемуся справа и слева.
Наконец призывы Клавдии Ильиничны были услышаны, и тройка селезней спикировала прямо под стволы маршала. Дуплет свалил двух крякашей, и Андрей Иванович в мальчишеском азарте выбежал подобрать добычу, поднял уток над головой и победно потряс ими. Радость его охладил хмурый взгляд егеря, явно не одобрявшего излишнюю эмоциональность на охоте.
И тут утка идти перестала. Уже и солнце выползло наполовину, и ветер стих, и облака рассеялись, а маршал все еще надеялся на удачу. Наконец прямо на шалашик метнулся из-за ракитника мелкий чирок, и Андрей Иванович, отпустив его на дистанцию, сбил одним выстрелом. Чирок криво спланировал, глухо шлепнулся в воду и закачался на волнах метрах в двадцати от берега.
– Эх, собаки-то нет, придется бросить добычу, – с деланной досадой проговорил маршал, обращаясь к егерю.
– Как это бросить? – распевный голос Клавдии Ильиничны резко контрастировал с тоном ее вопроса. – Какой это уважающий себя охотник бросит добычу?
– Ну да! Полезу я в ледяную воду из-за этого чирка! – возразил Андрей Иванович.
– Чирок не чирок, а добыча! – упорствовала Клавдия Ильинична. – У нас так не принято, чтоб бросать…
– Ишь какая правильная! Хочешь – сама и доставай!
– Вообще-то кто стрелял, тот и достает,– возразила она упрямо.
– Ну да, поучи старика! Тоже мне, егерь в юбке! Девчонка!
Андрей Иванович подзадоривал девушку, не зная, что Клава могла снести любые колкости, пока они не касались ее права на профессию.
– И не девчонка, а егерь, – возмутилась Клава.
– Вот те на! Да кто ты такая, чтобы маршалами командовать?
– А мне все одно: маршал – не маршал. Здесь у всех одно звание – охотник. А я над ними начальник!
Клавдия Ильинична рассердилась не на шутку. Досадно было, что не подчинялся ее законным требованиям такой важный клиент. Такого она простить не могла. Рывком сдернула с себя тяжелую телогрейку, стянула свитер, сбросила яловые – сержантские – сапоги и выпрыгнула из брюк.
– Эй, эй! Ты что это? – попытался остановить ее маршал.
Но Клава продолжала разоблачаться, сняв с себя все до последней тряпочки. Маршал в смущении отвернулся, но не было силы удержаться и не смотреть на представление, устроенное рассерженной женщиной.
Она решительно, но осторожно, потрогала воду, инстинктивно прижав локти к груди, и быстро побрела по заливу, шумно разгребая коленями воду. Несколько метров, отделяющие ее от тушки чирка, казалось, никак не сокращаются, но вот она добрела до трофея, схватила его и повернулась лицом к берегу. Андрей Иванович опустил голову и не поднимал глаз даже тогда, когда она, бросив к его ногам жалкого чирка, обтиралась своим свитером и одевалась.
Он повернулся к ней, когда она снова была в полном рабочем облачении.
– Ладно, научила меня, дочка, – смущенно сказал он. – Теперь давай бегом на базу, нужно быстрее согреться. А я сам дорогу найду.
– Ну уж нет! У нас так не положено – бросать охотника без присмотра, – снова упрямо возразила Клава, сдерживая зубную дрожь.
– Что ж спорить с женщиной! Тогда побежали вместе. Давненько мне бегать не приходилось!
И не понять было, сердится он или подшучивает над собой.
Едва добравшись до базы, маршал тут же вызвал адъютанта, тот – водителя, и, не объясняя ничего, гости укатили восвояси.
– Теперь жди привета. Ох, и достанется нам с тобой, Клавдия Ильинична! – причитал начальник хозяйства, выведав у егеря, что произошло на охоте.
Через два дня маршальская «Волга» появилась снова. Адъютант распорядился вызвать Клавдию.
– Ну-с, товарищ егерь, маршал приказал объявить вам благодарность за науку. И передать вот эту коробку конфет к чаю. Да еще отрез шелка на платье. Не все же вам в спецодежде ходить!
Вот и вся история.
Так при чем здесь собака маршала, спрашивается? В том-то и дело, что, если бы была собака, Клавдия Ильинична Куликова так никогда и не надела бы шелкового платья: на егерскую зарплату не больно-то пошикуешь. Правда, говорят, маршал больше никогда без собаки не охотился.
Жаль только, что давно нет Андрея Ивановича, не так давно ушла Клавдия Ильинична и совсем недавно – Ким Геннадьевич Куликов. Но осталась навсегда добрая о них память.
Комментарии (5)
Алекс Никандров
Лично знал Кима Генадиевича, великолепный человек был,прекрасный охотник, земля ему пухом и царствие небесное.
1 ответ
Юрий Александров
Да все его знали, кто по охотничим делам на Земледельческий, 20 заходил.
Вячеслав Дьяченко
Да,были люди в то время и среди высоких чинов.А сейчас можно себе представить например начальника подотдела по очистке МО от денег, Сердюкова.Подарил бы он егерю отрез на платье?
Юрий Александров
Ветеран среди охотников, охотник среди ветеранов
--------------------------------------------------------------------------------
Май 2010 / Редакция / Гость номера
Накануне 9 мая мы побывали в гостях у Кима Геннадиевича Куликова, президента общества «Русский Кречет», ветерана войны, охотоведа, охотника. Так мало их осталось, прошедших войну, и нам, конечно же, интересно, как живет сегодня один из тех людей, благодаря которым наша Родина по-прежнему Великая Держава, что интересного происходит в жизни солдата, остающегося в строю. Вдвойне интересно, поскольку Ким Геннадиевич всю жизнь занимается охотой, спортивной стрельбой и прекрасно разбирается в оружии. Находясь на пенсии, ветеран много сил отдает воспитанию молодежи. В Центральном совете Военно-охотничьего общества с его мнением считаются все, а за советом приезжают даже из регионов. Его поджарую фигуру всегда можно встретить на различных оружейных и охотничьих выставках. Он был одним из организаторов первой международной выставки трофеев в Москве.
«МР»: Несколько слов о Вашем детстве, о том, как появилось увлечение охотой.
К.Г.: Я родился 19 января 1924 года в городе Сретенске, что в Забайкальском крае России. Мой отец был заядлым охотником и рыболовом, благодаря этим обстоятельствам ещё в детстве я пристрастился к охоте и рыбалке. В шесть лет начал с отцом рыбачить, а в восемь – охотиться на рябчиков. В это же время добыл свой первый трофей – рябчика. Охотился с так называемой «Фроловкой» 16-го калибра, армейским оружием, переделанным в охотничье. С девяти лет начал ходить на охоту один, но уже с ружьём отца. Как-то пришёл с охоты и ничего не принёс, отец так отругал меня, что я это запомнил на всю жизнь и старался больше не возвращаться домой без добычи. Ведь охотой я помогал своей семье.
«МР»: Вы ветеран Великой Отечественной войны. Где пришлось повоевать?
К.Г.: Война началась, когда я закончил десятый класс. В городе Улан-Удэ поступил в пехотное училище и через шесть месяцев вместе с приятелем ушёл на фронт и прошёл всю войну. Но в мае 1945 года она для меня не закончилась. Пришлось повоевать с японцами в Манчжурии. Был командиром 8-й стрелковой роты 3-го батальона 1009-го стрелкового полка 292-й дивизии 36-й армии. Всего прослужил в армии 34 года. В 1976 году, в звании полковника, вышел в отставку. Из тех рябят, с которыми воевал, почти никого не осталось. Практически все погибли. А вообще, не хочу вспоминать про войну. Страшно.
«МР»: Последний вопрос. С каким оружием пришлось воевать?
К.Г.: С пулемётами «Максим», Дегтярёва и пистолетом-пулемётом ППШ. Самый надёжный ППШ, мы его очень любили.
«МР»: Давайте перейдем к охоте. Есть ли у вас личные пристрастия к охотничьему оружию?
К.Г.: Разумеется. Люблю охотиться с одностволкой ИЖ-18 ММЕ 12-го калибра. Наличие только одного патрона повышает ответственность за каждый выстрел. На ходовой охоте предпочитаю двустволку ИЖ-27 20-го калибра. Ещё у меня есть немецкое ружьё «Зимсон», которое купил в 1952 году за двести рублей.
«МР»: Эти ружья серийного производства?
К.Г.: ИЖ-18 ММЕ было сделано по спецзаказу. Оно отличается от серийного ружья наличием дульного тормоза, различными вставками и плавным спуском.
«МР»: Патроны покупаете или снаряжаете сами?
К.Г.: У меня до сих пор сохранилась привычка патроны заряжать самому. Так надёжнее.
«МР»: Есть ли предпочтения в выборе компонентов для зарядки?
К.Г.: Порох всю жизнь использую «Сокол», а дробь, по некрупной птице, лучше всего подходит стендовая семерка. Гильзы и пыжи собираю на стрельбище – для стрельбы из одностволки и двустволки новые не обязательны. Это пусть «автоматчики» волнуются, что не перезарядит.
«МР»: Вас трудно застать дома. Что занимает Ваше время?
К.Г.: Многое, стараюсь не сидеть на месте. Я президент общества «Русский Кречет». Это полутуристическая, полуохотничья организация. Одним из аспектов деятельности общества является проведение различных соревнований, в частности, по отстрелу ворон.
«МР»: Какую цель преследуют такие состязания?
К.Г.: Во-первых, для начинающих охотников это лишняя практика нахождения в угодьях с ружьём. Современное поколение охотников слабо подготовлено в плане техники безопасности и культуры охоты. Во-вторых, уничтожение ворон, которые, как известно, являются вреднейшими хищниками. Охотники называют ворону «пернатым волком». В период гнездования они разоряют кладки не только певчих птиц, но и охотничьих видов. Кто-то ошибочно назвал ворону «санитаром», чистящим помойки. Это далеко не так. Они не столько поедают отбросы, сколько разбрасывают их, разнося заразу. Последние годы рост численности серой вороны принял угрожающий характер. Проводя наши соревнования, мы, по мере возможности, сокращаем её. Ворона очень хитрая птица и добыть её не просто. Отстреливая её, охотник постигает секреты маскировки, искусство манки и, конечно, учится стрелять. Побеждает на наших соревнованиях тот, кто лучше подготовится. Некоторые охотники используют чучела ворон, филинов, а один охотник даже привез чучело лисицы. Почти все применяют электронные манки с голосами «вороньего базара». В плане стрельбы по воронам сложного ничего нет. Очень похоже на стрельбу по тарелочкам. Соревнования проходят каждый год, в основном на городских свалках. Жена этого не одобряет, говорит, что ворона тоже божья птичка.
«МР»: Вы постоянно находитесь в разъездах, а как отдыхаете? Путешествуете?
К.Г.: Нет, никуда не езжу. Вы не поверите, я ни разу не был в санатории. Для меня лучший санаторий – охотничьи угодья. Собираю вещи и на неделю ухожу в лес. Питаюсь тем, что сам добуду и приготовлю. Жарю оладьи на железном весле и так далее. Иногда хожу за брусникой. А вообще, я ещё молодой (смеётся).
«МР»: Не боитесь в лесу один находиться? К тому же целую неделю. Звери не пугают?
К.Г.: Нет, зверей не боюсь вообще. Самый страшный зверь – человек. И в лесу опасаюсь только его.
«МР»: У Вас много трофеев. Вы их коллекционируете?
К.Г.: Да. Как уже говорил, первым моим трофеем был рябчик в восемь лет. В 1971 году в Будапеште я получил медаль за пятнистого оленя, а в 1981 году в Болгарии – медаль за клыки кабана. Последний мой трофей – череп медведя, добытый в 2005 году. В моей охотничьей практике это шестой по счёту медведь. Как вы сами могли заметить, у меня много трофеев. Также есть несколько черепов кабарги. Это олень с клыками. К слову, охотничий билет у меня под номером два.
«МР»: А у кого же под номером один?
К.Г.: У бывшего председателя Центрального совета военно-охотничьего общества Прудникова Ф.К.
«МР»: Известно, что раньше Вы работали охотоведом…
К.Г.: На мысль стать охотоведом меня натолкнул отец. Звание биолог-охотовед я получил в 53 года и проработал в этой должности до 2000 года.
«МР»: У Вас большая семья?
К.Г.: Да, у меня сын и дочь, трое внуков и, конечно, жена, с которой мы прожили 52 года.
«МР»: Ваши ближайшие планы?
К.Г.: Поеду на вальдшнепиную тягу.
«МР»: Благодарим Вас, Ким Геннадьевич, за беседу и желаем Вам крепкого здоровья, успехов в Ваших начинаниях и хорошей, богатой тяги.
1 ответ
Алексей Дугинов
Клавдия Ильинична нас покинула в 1999 году - она моя прабабушка!