На стрелковой вышке

Хозяйство находилось на границе Московской области, площадь его угодий составляла около 60 тысяч га. Егерский штат насчитывал 12 человек. В основном это были местные жители в возрасте шестидесяти и более лет, перед которыми я поначалу робел. Мне нравилась их манера мало, но толково говорить, их крестьянское отношение и любовь ко всему живому, прекрасное знание угодий; я, конечно, очень уважал их жизненный и охотничий опыт и часто обращался с ними советовался. А в общем, это были люди, наши отцы и деды, дорогие фронтовики, которые работали не за страх, а за совесть.

К концу сезона наш коллектив получил лицензию на кабана. Добыть зверя поручили мне. Начальник хозяйства выдал нам для этих дел Газ-66, и напутствовал словами «худого пятачка не стрелять». Тут надо добавить, что кабана тогда было не так много, как хотелось, и на вышки к концу сезона он выходил очень осторожно, и ближе к полуночи.
В нашем хозяйстве имелся кусок угодий в Тверской области, который за счет своей отдаленности и недоступности слабо опромышлялся. Егерем там работал мой главный наставник по охотничьим делам Николай Васильевич, или просто Василич, фронтовик. Вот он-то и помог мне решить, где добыть кабана, шепнув при встрече: «Приезжай ко мне на вышку!» – и со свойственной ему крестьянской хитрецой добавил: «Смотри, никому не говори, что увидишь». Я пообещал молчать. По дороге Василич бесконца клял каких-то котов, что повывели в лесу всех зайцев. Становилось все более интересно.

Подошли к прикормочной площадке, где стояла стрелковая вышка. Василич достал ведро с кукурузой и, едва успев сказать: «Не боись!» – постучал по нему. Такого обилия кабанов я еще не видел: голов пятьдесят, не меньше, окружило нас явно с дружескими намерениями перекусить.
Егерь насыпал длинные дорожки кукурузы, пятачки дружно захрустели, и я смог уже спокойно их пересчитать. На площадке были три хорошие свиньи с поросятами и подсвинками общим числом пятьдесят три головушки.

А Василич, решив «добить» меня, достал ломоть хлеба с солью и скормил его свинье, ласково почесывая ее за ухом. Это был финиш! Я стоял с ружьем среди любящих нас кабанов и даже не мог себе представить, что смогу по ним пальнуть.

Как будто угадав мои мысли, егерь подсказал мне выход: «По этим-то не стреляй, они поедят и уйдут. А вот придет другое стадо... Там есть старая свинья – ты ее сразу узнаешь: она припадает на заднюю ногу. Вот ее и стрели, она без потомства и жирная. Опять же и нам, старикам, мясца добудешь помягче. Я бы и сам стрелял, да вот привык к каждой, рука на них, проклятых, не поднимается». С этими словами Василич, пожелав мне ни пуха и сказав, что придет, когда услышит выстрелы, оставил меня на площадке, обалдевшего от увиденного
Стихли шаги егеря, незаметно исчезли и кабаны.

На вышке мне нравилось все: подоконник и рамки окон были обиты войлоком, стекла чистые, скамья широкая – можно и прилечь, коль устанешь ждать.
Однако где же кабаны? Прошло полчаса, а зверя нет.

Открыв окошко, я высунул голову и стал слушать лес. Обычно подход кабанов к площадке я засекал задолго до их появления. Чутье по молодости лет никогда меня не обманывало, да свиньи и пахнут крепко, а если еще и ветерок идет на тебя, то у зверя шансов подойти незамеченным совсем нет.

Прошел час. Быстро смеркалось. Я не знал, что и думать. Может, это проделки егеря? А что он мог сделать? Я же сам видел разнокалиберных чушек, у самых своих ног, и при мне егерь чесал свинью за ухом! Нет, тут что-то не то! Вероятно, кабаны меня учуяли и поэтому не выходят, следовательно, надо закрыть окошко.
Закрыв окно, я просидел на вышке еще около часа, не двигаясь. Меня начали посещать мысли о куреве и чашке чая – душистого, крепкого, горячего. А может, ну его, этого кабана? Пойду к егерю на кордон чаи гонять! Нет! Мысль, что егеря поднимут на смех, меня остановила.

Стемнело окончательно... Так, а это кто? На площадке появилась чья-то тень, вытянутая в длину. Собака или волк (но явно не кабан!) – некто на высоких ногах плавно и грациозно появился в поле видимости и уселся посередине прикормочной площадки.
Не дыша, медленно и аккуратно, я приоткрыл окно, и, когда его рамка легла на подоконник, зверь повернул голову и уставился прямо на меня. Я готов был поклясться, что не произвел ни звука.

На меня смотрели глаза кошки с круглой головой и неправдоподобно длинными ушами.

Я никогда не видел рысь вживую, только на картинках, а тут такая встреча!
Не отрывая глаз от кошки, я взял ружье и поднял его к плечу. Рысь тоже смотрела на меня. Я и сейчас, спустя много лет, уверен, что она меня и видела, и слышала! И одним прыжком могла бы уйти. Но почему этого не сделала? Одно объяснение – кошачье любопытство.

Я ударил сначала пулей и, когда рысь, с перебитой спиной, поползла на передних лапах, добавил картечью. Было ясно, что зверь смертельно ранен.
Перезарядившись и переведя дух, я закрыл окно, и буквально через десять минут пожаловали кабаны – то самое стадо, с хромой свиньей.
Да, это был мой день. Если везет, то везет до конца. Свинью добыл с одного выстрела и стал ждать егеря в компании вернувшихся на площадку кабанов. Свиньи смачно хрустели кукурузой, не обращая внимания на лежавшую рядом хромую родственницу.

«Чего так много стрелял?» – был первый вопрос егеря, увидевшего одно пулевое отверстие в кабаньей туше.
Не зная, как отнесется егерь к отстрелу рыси в своем обходе, я коротко поведал о случившемся. «Санек, – ласково сказал Василич, – век не забуду твою доброту, да и бабка моя тож! Я ж сколько времени его стерег, а добыть не мог – он капканы обходил, сукин сын! Зайца добудет, нажрется и не подходит. Вот радость у нас сегодня с бабкой! Придется старой угостить охотника, и нам перепадет от ее щедрот». Так, за разговорами, мы тропили след подранка .

Зверя нашли в двухстах метрах от вышки и подивились его живучести. Здоровенный кот имел сквозное ранение в спину и семь слепых дырок от картечи.
На кордоне в два ножа быстро разделали добычу и сели за стол выпить на кровях.

Супруга Василича на радостях, что кончили «супостата», достала бутыль превосходного самогона, а вскоре, после «первой под огурчик», принесла здоровую сковороду с мясом и картофелем, и мы навалились на горячее. Мясо было очень вкусным и смахивало на куриное. Так я впервые попробовал рысь на вкус.
В конце года мы проводили последнюю охоту на лося в том же урочище. Стрелков было человек десять. Распределив их по номерам, я встал последним в стрелковой линии. Загонщики погнали, и тут я услышал команду: «Рысей не стрелять!» Оказывается, все стрелки в том загоне видели семейство рысей – двух крупных и двух прибылых.
– Эх, – подумал я, – опять Василичу расстройство!