За утками в Улому

Рыбинское водохранилище неподалеку от Дарвинского государственного природного заповедника (ДГПЗ), граница Вологодской и Тверской областей, Моложский плес.. Нельзя сказать, что утки было мало, но сравнивая с прошлым годом, охота в этот раз была беднее.

Кряквы заметно поубавилось, зато уже в августе в добыче охотников заметное место занимала свиязь, которая раньше подходила в сентябре. Водный режим, от которого зачастую зависела охота, и численность местной утки в этом году неблагоприятным назвать было нельзя. В целом удовлетворительное открытие в плане добычи водоплавающей дичи уже со второй недели охоты характеризовалось скромными трофеями. Пресс охоты был, по сравнению с прош­лыми годами, невелик.   Хотя следует заметить, что трофеи, хотя и скромные, были на протяжении всего осеннего сезона. К октябрю  скорее всего местная утка стала концентрироваться в зонах, закрытых для охоты. В Уломском охотничьем хозяйстве на так называемом «птичьем острове» и в угодьях Дарвинского заповедника, граничащих с обходами охотхозяйства прошлые годы происходило несколько позднее и всегда объяснялось интенсивной охотой. В этом  же году охоты в черте заповедника не было.

Надежды на пролетную утку не оправдались, валового пролета, который в прошлые годы в той или иной мере присутствовал, прошедшей осенью если и был, то настолько скромным или растянутым по времени, что прошел незаметно. Мало было чирка, как-то стороной прошли гуси, слегка обозначившиеся еще в первых числах сентября, отсутствовали многочисленные стаи куликов, скромнее прошлогодних выглядели скопления гоголей на открытой воде, в общем, осенняя охота, в целом не оправдала возложенных на нее надежд.

Да и утка вела себя не так, как в прошлые годы. Днем, в конце сентября – начале октября, во время рыбалки большие стаи, в основном кряквы, почти повсеместно поднимались из-под лодки, больше держась закрытых от ветра плесов, чем открытой воды. Возможно, это была и северная утка, но, учитывая, что и местная рано стабунилась, большие стаи уже появились в начале сентября, однозначно утверждать, что эта утка не вологодская не было никаких оснований.  

Но больше всего расстраивало то, что некоторые угодья, где в прошлые годы всегда была гарантированная охота, оказались совершенно пустыми. Уровень воды был благоприятным, охотники практически отсутствовали, а заманчивые места привычных дневок и вечерок были абсолютно без дичи. И это когда на относительно открытых местах утки вроде бы было вполне достаточно для приличной охоты на перелетах. Может быть, по каким-то причинам утка изменила пути осеннего пролета, и те стаи кряквы были «новоселами» в здешних угодьях, впервые попав этой осенью в эти места, раньше никогда здесь не бывали и поэтому игнорировали те заманчивые кормовые болотины и плесы, которые в прош­лые годы всегда были востребованы утиным поголовьем. На такой вывод наталкивало и то, что в некоторых обходах, даже во время кратковременного похолодания, и почти до самого окончания сезона охоты на водоплавающих, трофеи были скромные. Но это объяснялось скорее сложностью стрельбы в осенний период, чем отсутствием дичи. Да и сама утка, особенно на вечерках, практически через неделю после открытия вела себя, как поздне-осенняя, настеганная, став в одночасье крайне сторожкой, идя на кормежку поздно, в темноте, низом. А утром, не испытывая беспокойства со стороны отсут­ствующих охотников, практически не летала.

Хочется надеяться, что охотоведы и орнитологи найдут объяснение странностям прошедшего охотничьего сезона по водоплавающим на юге Вологодской области. И не последнее слово будет за научной группой по водоплавающим, с которой тесно сотрудничает «РОГ», а также орнитологи Дарвинского заповедника, которые после долгих годов раздрая, сотрясающих заповедник, с приходом нового руководства ДГПЗ вернутся к настоящей научной деятельности.