Еще раз об этике

Правда, когда в наших компаниях такие спорные случаи происходили в действительности, четко в них разобраться удавалось не всегда. Ну как тут быть, когда по одному вальдшнепу стреляли четыре охотника, причем первый утверждал, что после его выстрела подраненный лесной куличок начал планировать, второй — что никак не мог промахнуться из такой выгодной позиции, а третий и четвертый, почти одновременно нажавшие на спусковые курки и даже не слышавшие выстрелов друг друга, были убеждены, что именно их дробь настигла цель?

Или вот такой был случай. С Максимом и Славой мы охотились в Уломском охотничьем хозяйстве. Утром — с подсадной на селезня, вечером — на вальдшнепа. Мы нашли шикарное вальдшнепиное место: поляна тянулась вдоль полоски молодых березок, а напротив, метрах в шестидесяти, протекал ручеек, к которому вплотную подходил густой хвойный лес. Вдоль этой поляны, выбрав самые перспективные места, мы и стояли, причем я был как раз посередине.

Вальдшнеп показался со стороны Максима. Громко хоркая, он летел над самыми вершинами березок. Максим отдуплетил в угон. Лесной куличок, как бы вздрогнув, стал планировать, не изменив направления, и приземлился в кустах прямо напротив меня. Я поспешил туда, не мешкая и не отрывая взгляда от замеченного места. Ведь уже не раз случалось, бывая на охоте без собаки, терять драгоценное время вечерней зорьки на безрезультатные поиски коварного вальдшнепа.

Теперь же не успел я домчаться до кустарничка, где должен был бы лежать трофей, как с земли, испугав меня суматошным хлопаньем крыльев, взлетел вальдшнеп и, сноровисто виляя, начал набирать высоту. Я выстрелил на бегу и навскидку, не оставив длинноклювому шансов на спасение. Вот только радость успеха не то чтобы померкла, но оказалась как бы разделенной без моего желания после того, как подбежавший Максим протянул мне «призовой» патрон и поблагодарил за то, что я дострелил его вальдшнепа.

А через минуту к нам подошел Слава и сообщил, что видел, как после моего выстрела за моей спиной взлетел еще один вальдшнеп, и, скорее всего, это была самочка, оставшаяся лишенной своего кавалера. Вопрос, подранил ли Максим вальдшнепа или тот опустился на землю, чтобы начать любовные игры, а я просто вспугнул птицу, повис в воздухе, и на чей счет записывать трофей мы так и не разобрались. Наша дичь шла в общий котел, но, как обычно, наше обычное охотничье соперничество кто — кого в этот раз осталось невыясненным...

А вот еще один случай, после которого я испытал радость не столько благодаря самой охоте, сколько приобщению к настоящей охотничьей этике. Со спаниелькой Кипридой я приехал на открытие охоты в Подмосковное Петелино.

Это место, годами дарившее незабываемые тяги, настраивало на мажорное настроение. Поляна была хоть и не большой, но трем охотникам места хватало вполне. Теперь я был один и, конечно, встал на самое перспективное, с моей точки зрения, место.

До начала тяги оставались считанные минуты, и уже где-то вдалеке начали побабахивать выстрелы, когда в дальнем конце поляны показались еще два охотника. Не выходя на открытое место, они подошли ко мне, поздоровались. Один из них был местный егерь, знакомый мне по прежним охотам, второй — его приятель. С путевкой и лицензией у меня было все в порядке, коллеги разошлись с таким расчетом, чтобы никто никому не мешал.

Подмосковный вальдшнеп летает довольно шустро. Только что где-то сзади прозвучало долгожданное «хорр», и вот уже он над моей головой, а в следующее мгновение почти на пределе выстрела. Но я стреляю и, видя, как он суматошно замахал крыльями, еще раз бью в угон. В груди радостно екает — птица теряет высоту, и отчетливо слышен ее шлепок о мокрую землю. Киприда бросается вперед, и я за ней, видя, как сосед справа тоже торопится к месту падения трофея. Он его и находит и с широкой улыбкой вручает мне: «С полем!»

Кипка ревниво тявкает, а мы уже расходимся по местам. И тут я вижу, что охотник переламывает ружье и из стволов вьется сизый дымок.

— Так вы тоже стреляли? — удивляюсь я и начинаю гадать, по праву ли завладел трофеем.

— Ваш второй выстрел практически совпал с моим, — выводит меня из замешательства охотник. — Но вальдшнеп летел с вашей стороны, и его накрыла именно ваша дробь. В этом даже не сомневайтесь...

Минут через пятнадцать, когда все больше стали напоминать о себе сумерки, сказочное хорканье возвестило о приближении еще одного вальдшнепа. На этот раз он летел со стороны моего соседа. Стрелять ему было не очень удобно, но, как шутят в нашей компании: «Если увидел на тяге вальдшнепа, считай, что охота удалась, если выстрелил по нему — повезло, ну а если удалось его добыть, то это просто счастье!»

Сосед выстрелил раз, другой, вальдшнеп, словно подбитый, юркнул вниз и тут же, виляя между деревьев, начал набирать высоту. Я выцеливал его, не очень веря, что выстрел будет успешным, и все же нажал на спусковой крючок за мгновение, прежде чем когда вальдшнеп окончательно потеряется из вида. И... вроде бы он стал падать, вроде бы что-то стукнуло о землю. Мы с Кипридой побежали к предполагаемому месту падения, и она безупречно выполнила свою работу, практически сразу обнаружив лежащую на хвойной подушке птицу.

Теперь уже я принес трофей стрелявшему первым охотнику, но он замахал руками:

— Нет-нет, это вы сбили. А я стрелял лишь для очистки совести, когда он почти полностью за деревья скрылся. Кстати, ваш выстрел был просто замечательным. Поздравляю!

Ну что тут скажешь. Мое и без того приподнятое настроение переросло в ликование. И от удачной охоты, и от того, что довелось повстречаться с настоящим охотником, искренне радующемся успеху коллеги по страсти.