Маскировка для рябчика

Кольцевание вальдшнепов – работа ночная.

Весь день свободный.

И чем его заполнить, как не охотой!

Но вот с этим нам вначале не везло.

Первые два дня наша четверка, исходив не один десяток километров, практически так и не сделала ни одного выстрела.

Не помогла и отличная работа собак – пойнтера Чипа и спаниеля Дамки, которые, несмотря на все старания, так и не смогли выставить на верный выстрел ни одной птицы.

Казалось, из-за засушливого лета вся дичь просто вымерла, не выдержав невиданной доселе жары и засухи. Впрочем, не совсем.

Во время наших скитаний по лесополосам, окаймлявшим скошенные поля овса и пшеницы, и оврагам, где еще теплилась жизнь полуиссохших ручьев, спаниель нашего руководителя экспедиции Сергея, несколько раз поднимала одиночных рябчиков, подманить которых совершенно не удавалось, несмотря на все наши старание и опыт.

Похоже, что тезис, согласно которому собака представляет собой очевидную помеху в охоте на рябчиков с пищиком, полностью себя оправдывал.

Тем не менее, нужно было что-то предпринять хотя бы для того, чтобы разнообразить меню, потому что великолепные осенние белые грибы хоть и были отличным деликатесным подспорьем, но охотнику всегда хочется отведать дичи в полевых условиях.

На третий день на охоту вышли Сережа и я, а Петя с Димой, досыта наломавшиеся накануне на отлове вальдшнепов, остались дома заниматься хозяйственными делами. Нашей задачей было во что бы то ни стало добыть дичь, чтобы снять с себя и наших товарищей напряжение.

Но мы могли рассчитывать только на рябчиков, и поэтому Сережа не хотел брать с собой Дамку. Я его от этого отговорил.

Во-первых, Дамка – спаниелька послушная, работает накоротке, и ее всегда можно придержать у ноги.

Во-вторых, нам предстояло обследовать довольно обширный район с мозаичными угодьями, что предполагало встречу и с тетеревами, и с утками, и даже с болотной дичью. Так что собака могла быть нам очень полезна.

Поскольку охота на рябчиков наиболее эффективна поздним утром и ранним вечером, мы вышли в районе трех часов дня, тем более что к этому времени распогодилось. Теплый юго-восточный ветер разогнал серую облачность, и над северной русской мозаикой из полей, холмов, болот, ручьев и речек, поросших смешанным золотисто-зеленым лесом, выглянуло еще ласковое осеннее солнце.

Нам предстояло пройти по краю обширного болота, лежащего в глубокой впадине, примыкавшей к цепи убранных хлебных полей. Дамка на протяжении нескольких километров активно обследовала местность, но тщетно, а мы постепенно приблизились к небольшой речке, протекающей в лощине.

Спуск к реке был довольно крутым, спуститься к воде мы не решились и пошли верхом. А Дамка смело ринулась вниз и начала обыскивать заросли кустарников и деревьев. Быть бы нам повнимательней к ее действиям!

Но мы посчитали их обычной работой собаки и продолжали идти верхом, хотя ружья держали наготове. На противоположном берегу реки открылся старый песчаный карьер, мы с интересом его рассматривали и не заметили, что хвост спаниельки живо завертелся винтом.

Три крупные птицы неожиданно с треском взвились почти над самым руслом реки. Тетерева! Далековато, конечно. Но азарт нас захлестнул. Сережа выстрелил первым. Один тетерев провалился вниз. По второму ударил я – раз, другой, и птица на вираже скрылась за деревьями.

Быстро спустились к воде за результатами выстрелов. Тут же, рядом, уже шла челноком Дамка, буравя носом пожелтевшую траву, усыпанную опавшими листьями. И не зря. Слева от меня, там, где был Сережа, шумно взлетел с земли сбитый им тетерев.

Сергей увидел его сквозь частокол ветвей, но выстрелить не успел: миг – и косач уже был на той стороне реки. Подошли к воде. Сильно заболоченное русло представляло собой цепочку плесов шириной метров 20, заросших осокой.

Попробовали войти в воду – ноги ушли в вязкий ил почти по колено. Нет, реку не перейти. Решили про того тетерева забыть и продолжить поиск другой дичи. Повернули назад и попали на старую лесовозную дорогу, которая уходила вниз, пересекая высохший ручей.

По его берегам, среди березок и осин, одетых в золотистую листву, темнели довольно крупные ели. У самого русла Сережа остановился, достал манок и начал манить. Откликнулся рябчик! Откуда-то из глубины, из темноты деревьев прозвучала тоненькая трель петушка.

Сережа повторил манку. Тишина. Тем временем Дамка ушла в мою сторону и тихо зашелестела травой. Не желая мешать охотнику, я отошел чуть вверх по дороге и, достав свой манок, замер. Рябчик молчал, Сергей продолжал манить. Потом взял паузу.

Прошла минута, другая, третья…. Я осторожно поднес к губам манок и дал нежную трель, подражая петушку… Тихо… Но вот эту тишину звонким эхом разорвал выстрел Сережи, и я увидел, как он, степенно углубившись в лес метров на 20, поднял с земли рябчика.

С полем, охотник! Первый трофей – крупный красивый петушок с ярко черным горлышком. Сквозь частокол деревьев я не мог видеть, что Сережа стрелял его на земле. Вроде бы обычное дело, но удивительно, что рябчик, спланировав на землю, сел в густую крапиву, росшую у корней деревьев.

Соблюл маскировку! Сереже пришлось стрелять в то место, куда он сел, не видя саму птицу. При этом краем глаза он вынужден был следить за тем, где находилась Дамка, чтобы не допустить несчастного случая.

Но спаниелька была далеко и прибежала только после выстрела. Так что не всегда собака – помеха при охоте на рябчика с манком.

Сергей возвращался домой к заждавшимся друзьям очень довольным. Он ведь выполнил задачу – добыл дичь на котел. Пусть немного, главное – почин уже был!

Довольным возвращался и я, сознавая, что мой последний подсвист в манок оказался не напрасным.