Какой охотник нужен властям?

Когда задумываешься над процессами, происходящими в сфере охотничьего хозяйства, напрашивается вопрос: какой охотник нужен властям?

Считаю, что развал общественных организаций начался с введения государственного охотничьего билета. Бесплатного! Не накладывающего на охотника никаких обязательств. В общественной организации ужас, сколько хлопот!

Взносы плати, в угодьях работай, за товарища отвечай: если он «сбраконьерил», то пятно на всей организации, в том числе и на тебе. Ну как тут не выбрать бесплатный (и беззаботный!) сыр в виде госбилета? А то, что это «мышеловка» и первый большой удачный шаг властей по превращению охотника-коллективиста в бесправного, беспомощного одиночку, и сейчас еще осознали не все.

До этого момента наше Уватское районное общество охотников насчитывало 1600 членов. Это был сильный, действенный коллектив. В нашем распоряжении было около 200 тысяч гектаров угодий, где мы проводили большую работу: засевали зернобобовыми культурами подкормочные площадки, готовили галечники, порхалища, искусственные гнезда, устраивали солонцы; зарыбляли водоемы, строили дамбы для регулирования уровня воды.

Вели систематическую работу по снижению численности хищников: отстреливали серых ворон, волков, енотовидных и диких бродячих собак. Всем миром тушили лесные пожары, а их виновникам-поджигателям было очень неуютно в атмосфере всенародного осуждения. Охраняли угодья от браконьеров. Нарушения правил охоты среди членов коллектива были редки, за это виновные наказывались лишением права охоты, а активные, добросовестные члены поощрялись бесплатной лицензией.

И все это без единой копейки от государства. Наоборот, организация аккуратно и добросовестно перечисляла государству налоги и прочие платежи. Кстати, за счет госказны тогда в районе содержался всего один районный охотовед да два егеря. А сколько их сейчас приходится на район со стороны федеральных и местных ведомств, трудно даже сказать.

Что мы имеем в итоге? Угодья у нашего общества (так же, как и у других) отобрали «для перезакрепления». Условия их получения разработаны в расчете на «денежных мешков», что и подтверждает практика. Все это привело к тому, что в организации у нас осталось всего сто членов.

Теперь посмотрим, какие подвижки произошли в фауне. Хищников никто не отстреливает. Браконьерства среди «вольных стрелков» стало гораздо больше, чем было в коллективах. Пожары стали неконтролируемым стихийным бедствием, штатные  лесники и егеря не успевают их тушить, а помощи им ждать неоткуда: «вольным стрелкам» эта забота ни к чему.

Некому проводить такие, как прежде, масштабные биотехнические мероприятия. А в результате – резкое оскудение фауны. Меньше стало лосей, медведей, в разы сократилась численность боровой и водоплавающей дичи.

Принятый  Государственной думой закон «Об охоте…», на мой взгляд, закрепляет и развивает тенденцию коммерциализации охотничьего процесса и отстранения от этого дела миллионов рядовых граждан. Противостоять этому разваленные общественные организации не могут. А представленные сами себе граждане, еще и сейчас не осознавшие подвоха с «бесплатным сыром», вообще не в счет.

Понимаю, что говорю обидные для власти вещи. Но я буду рад, если она публично разъяснит мне, что это не так. А лучше всего, если мою неправоту докажет реальной практикой.