Именно в Непале где-то находится мистическое царство Шамбалы, к которому сильные мира сего искали тайные проходы. А еще это — родина Будды, место паломничества миллионов верующих.
Но для горного охотника главное это то, что шесть седьмых территории страны занято хребтами Гималайской горной системы, так что более 40% территории Непала расположено на высоте более 3000 м. И именно там, еще на большей высоте, обитают голубой баран и гималайский тар — мечта каждого горного охотника. Охота в Непале одна из самых высотных и трудных горных охот, предполагающих наличие хорошего физического состояния охотника. Ведь для того чтобы только добраться до места охоты, вам предстоит двухдневный пеший переход в условиях высокогорья.
К этой поездке я долго готовился, накапливал опыт горных охот, собирался с духом. И вот наконец я решился. Вернее, решились мы — в Непал я поехал со своим давним другом Владимиром.
Прилетев дневным рейсом в Катманду, нам пришлось сдать оружие в камеру хранения аэропорта, так как городская мэрия, оформляющая разрешение на ношение оружия и охотничью лицензию, работает только до обеда. Отправляемся заселяться в отель. Слава Богу, организатор выбрал для нас гостиницу в лесном массиве на окраине города, неподалеку от аэропорта. Ночуя в самом городе, мы задохнулись бы от непривычного зловония улиц или добрались бы в центр города только к утру, так как в день нашего прилета индуисты праздновали очередной религиозный праздник, и многотысячные толпы нарядных людей запрудили и без того загруженные узкие улочки столицы.
Непал — индуистское государство, и порядка 90% населения причисляют себя к этой вере, хотя в действительности индуизм и буддизм в Непале практически неотделимы друг от друга. Быт обитателей Катманду за тысячелетия, похоже, совсем не изменился. Ощущение, будто вы оказались в Средневековье — реки используются жителями в качестве сточных канав и мест «утилизации» отходов. Здесь же многие умываются, купаются целыми семьями и стирают белье.
Горы мусора свалены в переулках и на берегу реки, священные коровы пасутся на этих «пастбищах». Весенние дни сейчас жаркие, до +30 ˚С — зловоние стоит необыкновенное, дыхание перехватывает надолго. Но в окруженном небольшим лесом отеле вы словно попадаете на другую планету — после галдящих, бибикающих улиц вас обволакивает тишина, нарушаемая только щебетанием птиц. И воздух там совершенно иной, чистый, которым с удовольствием дышится полной грудью.
Следующим утром нам пришлось опять отправиться в аэропорт, для вызволения оружия из камеры хранения, а затем — в мэрию, для получения разрешений. До обеда провозились с этими бюрократическими процедурами. Времени для перелета в горы не осталось, поэтому пришлось продолжить осмотр местных достопримечательностей. Запомнился индуистский храм Пашупатинат, рядом с которым расположен небольшой зоологический парк. Посетители, видно, сюда наведываются не часто, во всяком случае два скучающих «артиста» — самцы винторогой антилопы гарны, заметив туристов-иностранцев, устроили нам представление: в течение пяти минут с показным ожесточением они с разбегу бились рогами в турнирном поединке. Закончив «выступление», одна из гарн направилась в нашу сторону и улеглась в десяти метрах, удовлетворенно наблюдая за эмоциями «зрительного зала».
Вечером, въезжая на территорию нашего лесного отеля, замечаем переходящего дорогу прекрасного аксиса — о таком трофее можно только мечтать, но охота на этого пятнистого оленя, как, впрочем, и на многие другие виды животных, обитающих в Непале, закрыта. На сегодняшний день охотиться можно только на территории единственной охотничьей резервации «Дхорпатан» — это в полутора часах лета к западу от Катманду, и только на гималайского голубого барана или бхарала, гималайского тара, индийского мунтжака и евразийского кабана.
Утром следующего дня нас прямо от входа в гостиницу забрал небольшой вертолет. За время полета нам так и не удалось в смоге, окутавшем окрестности, рассмотреть красивые непальские восьмитысячники. Приземлились в большой долине, окруженной горами, рядом с причудливой деревушкой, в которой находился офис охотничьей резервации. Высота там была небольшая — 2900 метров, но первые симптомы «горной» болезни — головокружение и слабость — у меня уже появились. Пока оформляются бумаги, нам предлагают осмотреть офис и музей резервации. Сегодня нам предстоит переход в промежуточный лагерь. И похоже, мы туда поедем верхом. Во всяком случае, к нам ведут каких-то оседланных животных. Что-то везет мне на диковинный транспорт в этом году — сначала знакомство с мулом в Мексике, теперь вот с этим существом, по виду напоминающим миниатюрную лошадь. Мой напарник, будучи на голову выше меня, на это животное не залезал, а заходил; усевшись же верхом, цеплял ногами землю. Нормальных лошадей мы позже тоже видели в деревне, а кем были те миниатюрные животные, я так и не понял, — местные жители на все расспросы отвечали, что это — «кони».
Наш проезд верхом на этих «конях» собралась смотреть вся деревня. Самостоятельное управление нам почему-то не доверили — каждую лошадку вел проводник. Так мы и ехали на виду у всей деревни, раскачиваясь в высоком деревянном вьючном седле, словно неваляшки. Зрители, улыбаясь, долго смотрели вслед странной процессии: два местных проводника с маленькими пони, навьюченными несуразно длинными европейцами, а за пони — двадцать небольших ростом носильщиков с огромными корзинами, доверху набитыми всяким скарбом. Судя по всему, британцы, первыми принесшие цивилизацию в эти отдаленные края, именно так и передвигались.
Местный люд уроки запомнил, и теперь нам приходилось гордо нести звание цивилизованных европейцев, вцепившись в волосатую гриву пони, чтобы не плюхнуться с вьючного седла.
Через пару часов, из которых половину заняло передвижение нашей цирковой труппы по деревне, мы достигли промежуточного лагеря на высоте 3050 м. Здесь нам предстояло переночевать и пройти акклиматизацию.
Для охотников установили палатки, остальные обосновались у костров. Быстро перекусив, в четыре вечера отправляемся обратно в сторону деревни попытать счастья — может, мунтжака к вечеру увидим. Расположившись в полукилометре от лагеря, рассматриваем в бинокли противоположный склон ущелья, поросший высокой травой. Мимо, кося глаз на наши карабины, периодически снуют туда-сюда местные жители, несущие в больших корзинах за спиной какую-то траву, ветки, хворост. Судя по количеству народа, вокруг нас циркулирует вся деревня. Похоже, одолеваемые любопытством, они не вытерпели и пришли посмотреть, чем это те две длинные неваляшки из цирковой труппы занимаются. Часам к пяти «экскурсионный» трафик утих, теперь можно расслабиться и получить удовольствие от спокойного созерцания природы. Внезапно раздался резкий крик мунтжака, немного напоминающий рев косули. А еще через несколько минут мы увидели вдалеке группку этих животных, не спеша спускающихся по противоположному склону в направлении, где охотился Володя. Через полчаса мы обнаружили в 200 м еще одного мунтжака. Дальним выстрел на эту дистанцию не назовешь, но стрелять пришлось из неудобной позиции, полусидя на откосе. Своего оленя я добыл, а к Володе мунтжаки не дошли, «растворившись» в буше.
К вечеру симптомы горной болезни усилились, пришлось принимать лекарство.
Утром, с рассветом, позавтракав и быстро упаковав скарб, мы отправились дальше, но уже пешком. Переход в основной лагерь занял у нас более четырех часов. За час до конечного пункта назначения мы вышли на четырехтысячный перевал, с которого открылся завораживающий вид на заснеженные семитысячники. Минут десять мы молча сидели на перевале и смотрели на эту манящую неприступностью величественную красоту. Перед грядой справа клубилось облаками ущелье в виде котла, словно огромная кастрюля с каким-то варевом. Плотная белая пелена, поднимаясь кверху, пыталась заслонить от нашего взора основной пик, но сильный ветер сдувал облака в сторону. Судя по масштабам действия, эта горная «кухня» определяла погоду на несколько тысяч квадратных километров в округе.
Преодолев еще несколько километров, спускаемся к лагерю (3700 м над уровнем моря).
Следующим утром встаем рано, в половине пятого. До восхода солнца мы должны успеть подняться обратно на 4000 м — зона охоты начинается сразу за перевалом. Из спальника спросонья вылезать совсем не хочется — ночью сильно подморозило. Выручает «wake-up» — чай, принесенный в палатку непальцем.
Согреваясь горячим напитком, натягиваю на себя заледеневшую одежду. Пока одевался, в палатку подоспел завтрак — бутерброд с одним жареным яйцом. Покончив с завтраком и ежась от утреннего холода, в полной темноте выдвигаемся на охоту. За ночь «горная болезнь» не отпустила — пошатываясь, с трудом бреду в гору.
Весь день прошел в поисках баранов. Видели к вечеру небольшую, передвигающуюся на ночевку группу животных, но подойти на выстрел не удалось. Егерь долго смотрел вслед удаляющимся животным, запоминая направление, в котором исчезли бараны. Действительно, как непалец и предполагал, следующим утром мы обнаружили баранов именно в том ущелье. А еще через несколько часов обходного маневра мы с егерем подкрадывались к спящему стаду с подветренной стороны. Мой сопровождающий вылез на уступ первым, и, видимо, его голова не осталась незамеченной. Когда на уступе примостился я, бараны уже встали и смотрели в нашу сторону. 200 метров, уклон 450, тело раскорячено на выступе, чтобы не упасть в расщелину, измученный болезнью, пульс изнутри «дубасит» набатом по стенкам сосудов. Фактически приходится стрелять с руки. Стараюсь поймать указанного барана в прицел — плохо получается — перекрестье из-за пульса «пляшет» вокруг животного. Пытаюсь успокоиться: вдох-выдох, вдох-выход — не помогает: дыхание нормальное, а пульс изнутри шарахает, словно молотобоец по наковальне. Бараны начинают двигаться, мой — еще стоит. Надо стрелять, а то уйдет. Жму на спуск — раздается выстрел, бараны убегают. Кровь еще сильнее колотит в висках, сознание от повышенного давления немного затуманилось. Расстроившись, просто сижу на выступе, с грустью глядя вслед животным, — обсуждать тут нечего. Через несколько минут егерь меня успокаивает известием, что он опять зафиксировал направление, в котором ушли бараны.
Комментарии (0)