Наша совместная экспедиция биологов из Центральной научно-исследовательской лаборатории Главохоты РФ и Биологического института Академии наук Новосибирска прибыла в Кош-Агачский район Горного Алтая. Задачей небольшой группы специалистов по копытным животным было изучение возможности отлова алтайских горных баранов — аргали, чтобы в случае успеха перейти к программе по их разведению в неволе.
Один из самых крупных баранов на планете (вес самцов достигает 200 килограммов), на которого еще 50 лет назад охотились по всему Горному Алтаю, сократился в численности до критической отметки и был внесен в Красную книгу РФ. Многие страны мира идут на разведение редких животных в специальных питомниках, а затем производят их выпуск в дикую природу.
Главной причиной сокращения численности аргали стала непродуманная государственная политика, ориентированная на увеличение поголовья домашнего скота. Горы, где тысячелетиями процветали эти животные, оказались занятыми домашним скотом: овцами, козами, яками.
Конкуренция за летние и зимние пастбища с домашними животными и браконьерство стали причиной исчезновения на многих территориях этих прекрасных животных.
С первых дней полевых работ мы находили возле стоянок чабанов кости и черепа баранов, как самок, так и самцов, с их великолепными рогами, но которые уже не представляли никакой ценности. Солнце, снег, дождь и мороз их разрушили. Останки алтайских горных баранов разных лет постоянно подтверждали, что здесь, в погранзоне, именно чабаны виновники их бессмысленной смерти. Мне всегда казалось странным, почему скотоводы, не испытывавшие нужды в мясе, поступали так? В чем причина? Безнаказанность. Каждый чабан -мужчина имел нарезной ствол, обычно мелкокалиберную винтовку, которая полагалась ему для защиты домашнего скота от нападения волков, но мы знали, что при первой возможности они стреляли диких баранов. Останавливающая сила этого оружия настолько мала, что 90% подранков уходили, чтобы в мучениях умереть. Ничто не оправдывает этих людей, даже то, что мясо дикого барана по вкусовым качествам ценилось выше, чем мясо домашних овец.
Из сотрудников ЦНИЛ я и Эдуард Дронсейко были биологами-охотоведами, а Михаил Чижов и Михаил Гавердовский — ветеринарными врачами. Все мы входили в группу иммобилизации диких животных, располагавшей наиболее современной техникой отлова диких животных при помощи фармакологических средств, доставляемых летающими шприцами. Но чтобы поймать животных, их необходимо изучать. Поведение аргали, их повадки сильно отличаются, например, от поведения снежных баранов или сибирских козерогов. Ветеринарные специалисты отвечали за фармакологию и физическое состояние отловленных животных. Мы, биологи-охотоведы, занимались отловом. Вот почему я и Эдуард ежедневно уходили в горы, изучали звериные переходы, отмечали удобные места, где можно устроить засаду, установить ловушки, подолгу вели наблюдения за поведением баранов.
Небольшие группы баранов, самки с молодняком время от времени появлялись на нашей территории, но вели себя крайне осторожно. Мы рассчитывали, что рано или поздно они пойдут на солонец, который находился в двух километрах от базового лагеря, и там мы сможем отловить несколько животных. Но чтобы создать полноценную группу для разведения, необходимо было поймать несколько самцов, а их-то мы пока не видели. Изучив карты, мы с Эдуардом принимаем решение оставить наших коллег и несколько дней потратить на изучение дальнего участка, где, как нам сказали, не выпасается домашний скот. Вероятно, что именно там держатся в это время года самцы.
Работа в горах, и без того сложная, усугублялась еще тем, что бараны свободно перемещались по территориям двух государств — России и Монголии. Мы же могли работать только на нашей территории.
В один из дней, вскинув на плечи рюкзаки и оружие, мы уходим из базового лагеря. Когда мы войдем в лабиринт ущелий, нам придется рассчитывать только на продукты, взятые с собой, а это несколько банок тушенки, немного крупы, чай и сахар. Мы не беспокоились за столь скромный набор, так как рассчитывали по пути подстрелить нескольких горных сурков тарбаганов. В месте, где мы работали, их было много. Человека на маршруте сопровождает их тревожный свист — так они сообщают сородичам, что на их территорию вторглись чужаки. Но как бы ни осторожны зверьки, для охотника, вооруженного винтовкой, нет труда подстрелить нескольких. Выбор цели, обходной маневр, подход под укрытием скал, а чаще по-пластунски на необходимую дистанцию и завершающий аккорд — выстрел в голову. Именно в голову необходимо стрелять сурка, только тогда он остается на месте. Выстрел по корпусу хотя и будет смертельным, но тарбаган успеет добежать или доползти до норы и свалиться в нее. Тогда он потерян для охотника. Многие считают, что из сурков получаются неплохие мужские головные уборы, однако, на мой взгляд, гораздо больше пользы они приносят, если их использовать в пищу. Мясо сурка очень вкусное, а кроме того, осенний зверь дает и целебный жир.
По дороге минут сорок мы потратили на то, чтобы добыть по молодому сурку весом около трех килограммов, и тем самым обеспечили себя мясом. Выйдя к точке, обозначенной нами на карте, мы разбили временный лагерь у слияния двух ручьев, вытекавших из разных ущелий. На примусе кипятим кристальной чистоты воду, завариваем чай и добавляем в него мелко нарезанный золотой корень. Научное название этого удивительного растения — родиола розовая. Мы с первых дней стали пить такой напиток. В горах на высоте свыше 3000 метров он придает силы, бодрит, заставляет лучше работать сердце. Попав в высокогорье, организм человека претерпевает изменения, обусловленные недостатком кислорода и углекислоты. На большой высоте человек может заболеть горной болезнью (гипоксия). Симптомы болезни неприятные — появляется головная боль, тошнота, а иногда может идти из носа кровь — особенно после физической нагрузки. Существует закономерность ее появления, и она связана с широтным расположением горных систем. В горах Камчатки она может появиться уже с 1000–1500 м, Алтая и Тянь-Шаня с 3000–3500 м. На Памире самочувствие может не ухудшаться до 4500 м, а в Гималаях и до 5000 м.
Отдохнув после перехода, мы решаем обследовать ущелья. Толкают нас к этому многочисленные звериные тропы, которые мы видим на склонах. Договорившись, что к темноте мы встречаемся у палатки, я вхожу в ущелье, которое уходит к монгольской границе.
Алтай очаровывает. Когда экспедиционный ГАЗ 66 катил свои колеса по Чуйскому тракту, у нас было много времени, чтобы полюбоваться красотой «сибирской Швейцарии». В начале горы по обеим сторонам покрыты дремучими хвойными лесами, местами состоящими из могучих кедров. По пути мы видели, как в диких ущельях дробятся о пороги и камни потоки рек. Чем ближе подъезжаешь к границе, тем меньше становится деревьев. А потом и вовсе начинается удивительная горная Чуйская степь. Здесь повсюду пасутся отары овец и коз. Иногда мы видели домашних верблюдов. Степь в конце лета была выжженной. Желтый цвет преобладал. Однако чем ближе мы продвигались к месту полевых работ, тем больше преображался унылый ландшафт. Даже в конце лета в небольших горных долинах цвели цветы. Там, где влаги было достаточно, приземистая, но густая и разнообразная растительность была расцвечена голубыми колокольчиками, лиловыми фиалками, желтыми барашками. Мы попали в царство альпийских лугов, прославленных пастбищ, куда концу лета — началу осени алтайцы начнут перегонять скот. Именно здесь сохранились небольшие группировки аргали, ближайших родственников огромных среднеазиатских и центральноазиатских баранов-архаров.
Пройдя около километра, я увидел, что одна из звериных троп резко поворачивает вверх, к перевалу. Почему-то мне захотелось пойти именно по ней. Еще несколько сотен метров вверх, и я — на гребне. Здесь тропа опускается в следующее ущелье. Отсюда открывается хороший обзор. Выбрав камень, сажусь и в бинокль начинаю осматривать склоны. Проверяю квадрат за квадратом. Пока только камни, но вот один из камней стронулся. Это сибирский козерог. Да не один. Небольшая группа самок с козлятами пасутся на крутом склоне. Да, они выбрали безопасное место.
Человеку там не пройти. Обрывы, скалы и небольшие участки с растущей на них еще зеленой и желтой травой. До животных примерно метров 500.
Мне нравятся эти животные. Наблюдать за ними всегда интересно. Сибирские козероги обладают удивительным чувством координации. Горных козлов можно смело отнести к животным, идеально приспособленным к круглогодичному обитанию в высокогорье, и мало видов горных крупных млекопитающих сравнится в этой способности с ними.
Группа состояла из восьми животных. Пять взрослых самок и три козленка. Минут пять они спокойно паслись, но вдруг одна из взрослых самок прекратила щипать траву. Она подняла голову вверх, секунду так стояла, а затем, топнув ногой, бросилась вниз. Остальные, не раздумывая, последовали за ней. Козлята не отставали и бежали рядом. Вожак резко повернула налево и прыгнула, как мне показалось, прямо в пропасть. Там были скальные выступы, по которым, словно по лестнице, спускались вниз животные. Вся группа поочередно повторяла прыжки вожака. Звери уходили все ниже и ниже, пока не скрылись из виду. Что могло их испугать? Меня они не могли увидеть, я был очень далеко. Переведя бинокль на место, где они паслись, а затем чуть выше к вершине, я замечаю движение — это ирбис. Не верю своим глазам, торопливо подкручиваю окуляры и продолжаю смотреть на крупную кошку, которая уже переходит гребень и скрывается из виду. Чувствую, как громко стучит в груди мое сердце, словно я только что бежал в гору. Я опустил бинокль и сидел и просто смотрел на вершины. Потом я поднялся и не торопясь стал спускать вниз, к лагерю, вспоминая по дороге все, что я знал об этом царственном звере. Снежный барс — один из самых красивых представителей крупных кошек планеты. Это животное имеет второе хорошо известное имя — ирбис, обитает на Памире, Алтае, Тянь-Шане, в Гималаях — от Кашмира до Бутана. Его густой, бархатистый мех, светло-серый сверху и белый со стороны брюха украшен серебристо-серыми розетками с ореолами, менее отчетливыми, чем у леопарда. У снежного барса есть одно удивительное приспособление, помогающее ему при охоте в горах, — его длинный хвост. От головы до основания хвоста длина снежного барса составляет чуть более одного метра, а длина пушистого хвоста равняется 90 сантиметрам. При атаке на жертву именно он помогает координации движения этой крупной кошки. Снежные барсы в процессе эволюции сменили яркую окраску шерсти на более бледные цвета, которые помогают им в маскировке среди серых скал и снега. Его подушечки покрыты шерстью, которая предохраняет лапы от холода и острых камней. К сожалению, его благополучие напрямую связано с численностью диких горных копытных, и вслед за исчезновением сибирских козлов или горных баранов исчезают и снежные барсы. Так, например, с падением численности аргали на Алтае здесь стал редким и снежный барс. На территории России его существование в горах Южной Сибири целиком теперь зависит от численности козерогов, сурков, уларов и других мелких животных. Эти редкие хищники не влияют на численность горных козлов, хотя и остаются их единственным врагом, от атаки которого мало шансов уйти.
В мире дикой природы существуют не только жестокость и кровь. И хищники и жертвы за миллионы лет эволюции научились поддерживать тот баланс, который взаимовыгоден им. Более того, жертва, как правило, не одинока в этом мире. Появление любого хищника привлекает пристальное внимание всех животных, находящихся поблизости. Пока хищник на виду, он не опасен. Гораздо страшнее его скрытное присутствие, вот когда жертвы должны быть настороже, и в этом им помогает взаимопомощь с другими животными.
Не следует считать, что хищники несут только гибель для живых организмов на планете. Они играют важную роль в поддержании равновесия в природе. В местах, где отсутствуют хищники, а человек не подменяет их, отсутствие может принести гораздо больший вред виду, чем их постоянное присутствие.
С заданием Главохоты мы справились. На следующий год аргали были отловлены и доставлены на Телецкое озеро, где для них были построены вольеры и где они дали первый приплод. Больше я не никогда видел ирбисов в дикой природе. Но и теперь, спустя много лет, я иногда мысленно возвращаюсь в прошлое и вижу уходящего снежного барса. Мне сказочно повезло: я видел то, что другим увидеть не довелось.
Комментарии (0)