Уже несколько лет в его семье жила спаниелька Ява. Она была замечательна своим полевым опытом. Побывала вместе с хозяевами в кратерах нескольких вулканов и принимала самое активное участие буквально во всех охотах, включая и медвежьи. Мы с ней дружили с самого ее детства. Она чувствовала мою безбашенность не только в жизни, но и в охоте, и, думаю, ей это импонировало. Она была хороша собой, толкова и страстна, и не любить ее было невозможно.
Как-то душа потребовала воли — захотелось на охоту в горы. Делюсь своими планами с Женей и получаю “увольнение” на три дня. Через полчаса уже рванул вперед и вверх. Предварительно договорились, что Яву два часа не будут выпускать из дома. Не помогло. Когда часов в шесть вечера костровал уже наверху, подруга объявилась — счастливая и довольная. Прогнать ее домой было невозможно, да я и не пытался это сделать. Только ломал голову, как же нам охотиться. Решил, что сделаю поводок из капронового фала, который на всякий случай всегда носил с собой. Поужинали с ней вместе и полезли в самые скальные верха. Глазели, глазели до самой темноты и ничего не высмотрели. Очень уютно и тепло провели с ней ночь в одном спальнике. Утром тоже баранов не нашли. Зато немного ниже, примерно в километре от нас, увидели большущего волка, который с трудом лазил по крутым и трудным скалам и очень внимательно там все обнюхивал. Как только мы попробовали к нему приблизиться, серый стал стремительно уходить. Решил по нему не стрелять, дабы не шуметь. Верхами прошли туда, где лазил волк, затем спустились к скалам на его следы. Там стоял острый запах овчарни. Наверняка бараны часто здесь ночевали. Снова вылезли на самый хребет и несколько часов биноклем обшаривали округу. Конечно, нас более привлекала та сторона, где были скалы. Баранов не увидели, но надежды не потеряли. Ближе к обеду спустились с хребта на другую, более пологую сторону. Травки здесь было побольше, но никаких следов присутствия баранов поначалу не увидели. В тот сезон на горных тундрах было много подосиновиков. Пройти мимо них невозможно. Здесь мне впервые попались на глаза крупные, кем-то обкусанные подосиновики. Внимательно рассмотрев плешки между низкорослой тундровой растительностью, понял, что ими кормились бараны, причем недавно. Интересно! Они явно предпочитали старые червивые грибы, видимо, испытывая дефицит животных белков. К молодым красивым красноголовикам они не прикасались. Что ж, о вкусах не спорят! Вместе со свежедобытой куропаткой молодые подосиновики помогли нам организовать сытный обед. После него разморило, и мы часок-другой вздремнули на припеке.
Ближе к вечеру, взяв с собой котелок с остатками обеда, полезли снова наверх в скалы, которые нам “показал” волк. Не спускаясь вниз, а находясь выше, мы очень внимательно осматривали все каменные закоулки. Ничего не обнаружив, сделали себе “логово” под каменным навесом. Эта ночь была пасмурной и теплой. С рассветом, не вылезая из спальника, начали наблюдать. Бинокль довольно быстро обнаружил кормящихся баранов, они были далеко и значительно ниже нас. Из-за сложности рельефа не смог сразу точно определить, где они находятся. Как только я опустил бинокль, чтобы “привязаться к местности”, низкая облачность их мгновенно затянула, и в сознании осталась картинка, как будто бы вырванная из сна. Чтобы не потерять направления, в котором находились бараны, выложил по нему несколько камешков. Ниже нас проплывали отдельные облака, и была надежда, что вот-вот их раздует и скоро снова смогу увидеть желанных баранов. Однако время шло, а внизу ситуация с туманом не менялась. Чтобы не терять времени зря, стал осматривать открытые места. Метрах в восьмистах от нас бинокль наткнулся на отдыхающую медведицу с двумя малышами. Они, видимо, недавно поели и спокойно лежали на припеке. Спустя полчаса они встали и направились к снежному склону, который был на теневой стороне ближайшего овражка. Мама с разбега проехалась на пузе с самого верха метров шесть-восемь. За ней то же самое сделали малыши. Медведица так прокатилась три раза, потом улеглась на солнышке, внимательно следя за тем, как катаются дети. Малыши резвились на горке больше часа. За это время несколько раз медведица вмешивалась, когда те слишком расхулиганивались.
Конечно, все это время я косился в сторону склона, где в облаках оставались пасущиеся бараны. Просветы появились только к двум часам дня. А в три удалось увидеть баранов. С места, где мы провели чуть менее суток, можно было наметить удобный и скрытый от бараньих глаз подход. Его нужно было очень хорошо вбить в память, потому что, начав спускаться с верхов, перестаешь видеть всю “географию” и легко теряешь ориентировку. Через час мы с Явой на веревочном поводке уже спускались по логу, идущему параллельно “бараньему”. Когда я выглянул из-за хребтика, который нас разделял, до баранов было метров 400. Поскольку местность позволяла подойти поближе, мы сбежали своим логом еще метров на 200. Выглянул из-за камней — можно работать. Чтобы Ява не испортила дело, привязал ее к рюкзаку, а его заложил камнями. Сам пополз ужом на животе, чтобы найти хорошую позицию. И через пару минут уже сделал хороший выстрел по жирному молодому барану. Все стадо мгновенно подхватилось в гору. Не успел еще улечься грохот выстрела, как сверху на меня полетели камни. Это Ява вырвала рюкзак из камней и сама вместе с ним “сыпалась” сверху. Когда ей удавалось встать на лапы, ее сбивал с ног и волок дальше вниз привязанный к ней рюкзак. Как при этом он не оторвал ей шею, не знаю. Эту связку все же удалось поймать. Когда отвязал от ее шеи веревку, стадо было далеко наверху, а добытый баран медленно съезжал по снежнику вниз.
Примерно через час после разделки и упаковки добычи в рюкзак я тоже со свистом летел с самого верха этого снежника, где он превращался в лед. Вылезти наверх удалось только с третьего раза, и то после того как внизу оставили волку бараньи голову и ноги. Ведь это он подсказал, где нужно караулить баранов.
Последний из добытых баранов запомнился тем, что стрелял по нему из ИЖ-12 с расстояния около 120 м пулей турбинкой. На ружье был четырехкратный оптический прицел, предварительно пристрелянный этими пулями. Должен признаться, что накануне промазал по барану из этого же ружья примерно с 70 метров. В народе говорят, что раз на раз не приходится, особенно на охоте.
Хочется попытаться понять, почему так интересно охотиться на горных копытных. Конечно, сначала трудно, потом вкусно, но главное, думаю, это высота, которая расширяет обзор, создавая иллюзию свободы, которой так не хватает в обыденной жизни. Кроме того, когда набираешь высоту, то за относительно короткое время пересекаешь несколько растительных поясов и времен года. Из позднелетней тайги можно подняться к весенним высокогорным лугам, а еще выше увидеть тундру, а еще дальше, наверху, — снег и скалы. На Камчатке неоднократно начинал подниматься в противный мелкий дождь и непроглядный туман (умные люди в такую погоду, конечно, в горы не лезут), а набрав с километр высоты, оказывался выше верхнего края облаков, над которыми, как острова в море, торчали вершины гор, освещенные ярким летним солнцем. Потом, когда с тяжеленным рюкзаком со свежей бараниной возвращаешься к друзьям, то даже мокротень, которая внизу висит неделю, кажется уже не такой противной.
Комментарии (0)