В последнее время в охотничьих и околоохотничьих СМИ, в Интернете публикуются материалы, посвященные критике правил охоты (далее — Правила), которые в начале марта этого года вступили в законную силу.
Неравнодушные к состоянию дел в охоте отмечали в этот период явное давление со стороны активистов ряда общественных организаций экологического и природоохранного направления на разработчиков Правил. Цель одна — полное закрытие весенней охоты. Причин у сторонников этой идеи хватает. Если раньше все больше говорили о сохранении численности птиц, то теперь чаще стали использовать экологические и этические мотивы. Активисты антиохотничьего движения проводят PR-акции, представляющие охотников живодерами, организуют конкурсы детских рисунков против охоты и другие агитационные мероприятия. Оно и понятно, ведь финансовая поддержка западных ненавистников охоты не иссякает. Многим памятно июньское 2010 г. обращение в Министерство природных ресурсов России Киевского эколого-культурного центра, с которого, можно считать, и началось современное давление на Россию в целях запрещения исторически традиционной у нас весенней охоты.
Украинские природоохранники, напомнив о запрете весенней охоты в Пермском крае, предложили навсегда закрыть в России “жестокую и истребительную весеннюю охоту на мигрирующих птиц”. Приветствовали они и предложение запретить зимнюю охоту на медведей в берлогах, а также внести в новые Правила охоты “долгожданный” запрет на весеннюю охоту на птиц. Кроме этого, они напомнили о необходимости исполнять две международные природоохранные конвенции — Бернскую конвенцию и Соглашение об охране афро-евразийских мигрирующих водно-болотных птиц.
Инициатива по крупным хищным млекопитающим июня 1995 г. используется “защитниками природы” с целью добиться полного запрета охоты на бурого медведя, евразийской рыси, волка и росомахи.
Программа предполагает реализацию четырех главных задач: 1) охрана популяций крупных хищников и мест их обитания;
2) интеграция охраны крупных хищников в сельское развитие; 3) применение соответствующих правовых, политических и экономических инструментов поддержки охраны крупных хищников; 4) получение и широкое распространение информации о проблеме.
О том, как в России пытались исполнить эту программу, я писал раньше в материалах о борьбе с волками в Астраханской области. После появления этой инициативы в России волка отнесли к охраняемому виду, не разобравшись в проблеме. Власти не только Астрахани, но и ряда других регионов недоумевали. Волка много, ущерб от него исчисляется миллионами, а уничтожать его нельзя. Теперь, славу Богу, одумались.
Ситуация с бурым медведем вообще анекдотическая. В этом вопросе чиновники от охоты бросаются из крайности в крайность. Так, в печально знаменитых Правилах добывания охота на медведя была разрешена в Калмыкии, где его можно было увидеть лишь в цирке и зоопарке. Теперь, пытаются запретить охоту на него повсеместно. И не только, к примеру, в Калужской области, где отмечаются его отдельные заходы в угодья, но и на Камчатке, в Сибири, где охота на бурого медведя весной не только веками установившаяся традиция, но и необходимость, позволяющая регулировать количество этого хищника.
Сторонники и лоббисты полного закрытия весенней охоты на мигрирующую охотничью птицу связывают это с необходимостью исполнять требования международных соглашений. Думаю, с этим все согласны, но при этом, считаю, необходимо учитывать интересы не иностранных, а российских охотников. Весенняя охота на пролетных гусей, селезней уток, на вальдшнепа, глухаря и тетерева является для российских охотников многовековой традицией.
Исполнение требования о полном запрете весенней охоты сейчас выставляют чуть ли не главным условием вступления в Европейское сообщество. Противники весенней охоты часто ссылаются на то, что в это время добывается много птицы. При этом они забывают, что миллионы птиц ежегодно гибнут от выстрелов охотников в местах зимовок в Европейских странах и Африке.
Лично мне не совсем понятно, почему мои земляки-астраханцы уже много лет лишены права на весеннюю охоту. Гусей они, как правило, добывают случайно. Многие никогда не слышали из охотничьего скрадка призывного крика подсадной и “жваканья” весеннего красавца селезня. Осенний пролет гусиных стай через регион идет скоротечно, а добыть местного или мигрирующего осеннего гуся в Раскатах, ильменях не всем по карману. Да и местного, гнездящегося гуся становится все меньше.
Мои товарищи по охотничьей страсти не перестают писать об уходящей традиционной русской охоте. Кто из охотников образца современной России вспомнит хотя бы одну свою охоту на бекаса, дупеля, коростеля? А многие ли видели красивую стойку ирландского сеттера? А охоту с гончими?
На место уходящей русской охоты небедные охотники пытаются “поставить” охоту с луком и арбалетом. Да, она была когда-то в русской истории. Но в современных условиях это, к сожалению, забава лишь для богатых.
Итак, идея о запрете весенней охоты живет. Создана и работает очередная рабочая группа по совершенствованию только что принятых Правил охоты. Не стоит быть провидцем, чтобы предугадать, что рабочая группа по доработке Правил, предложит новые ограничения, отреагирует на требования международных природоохранных и экологических организаций.
Наверное, легче запретить весеннюю охоту, чем усилить контроль за соблюдением экологического и природоохранного законодательства естественными монополиями или наладить борьбу с браконьерами, в том числе и занимающими высокое положение, увеличить число государственной охотохраны. В этом, наверное, и есть причина очередной попытки запрета весенней охоты в России. Если так, то грустно, господа товарищи! Грустно! …
К сведению читателей
Из решения Ученого совета института ВНИИОЗ от 31 марта 2005 г. о рассмотрении материалов, связанных с запретом весенней охоты в России. В обсуждении докладов сотрудников института В. Н. Пиминова, А. А. Сергеева, В. Н. Сотникова, В. А. Тетеры приняли участие 7 докторов и 19 кандидатов наук. Совет “единогласно пришел к выводу, что правовых и биологических предпосылок для введения на территории России тотального запрета весенней охоты не имеется, и это базируются на следующей информации.
1. Водоплавающие птицы являются важнейшим компонентом водно-болотных экосистем и ценнейшим биологическим ресурсом. В России обитает 62 вида гусеобразных, численность которых после сезона размножения превышает 85 миллионов особей. Современное состояние популяций основных охотничьих видов водоплавающих Европейской части и Срединного региона России, за исключением серого гуся, оценивается как стабильное.
2. Большинство современных исследователей сходится во мнении, что наиболее значимыми факторами динамики численности водоплавающих птиц являются гидрометеорологические условия в период размножения и зимовок. Огромное влияние может оказывать хозяйственная деятельность человека и воздействие хищников, особенно в период размножения. Так, охотничье изъятие уток в весенний период можно полностью компенсировать отстрелом серой вороны и другими биотехническими мероприятиями.
3. Охота является менее значимым фактором смертности. Установлено, например, что показатели выживаемости кряквы, шилохвости и черной казарки в природе не зависят от пресса охоты.
4. Изъятие 30–40% поголовья большинства видов речных и 25–30% нырковых уток не наносит ущерба их популяциям. По данным В. Г. Кривенко и В. Г. Виноградова (2001), в России в течение года изымается 18,3% осенней численности гусей и 9,4% уток. Основное изъятие родившихся в России водоплавающих птиц происходит за ее пределами — на путях пролета и местах зимовок. В России охота на водоплавающих птиц продолжается меньше, чем в любой другой стране Восточного полушария, составляя 75–105 дней. За рубежом, где расположены основные зимовки наших водоплавающих, охота разрешается с момента появления птиц и до их отлета: во Франции — 120, в ФРГ — 130, в Великобритании и Болгарии — 160, в Индии — 180, в Румынии, Дании, Нидерландах, Бельгии, Греции, Италии, Сербии — до 200 дней. Охота здесь ведется и в самые трудные для существования гусей и уток зимние месяцы и никак не нормируется. На многих азиатских и африканских зимовках охота вообще не регламентируется. Если в России среднегодовая добыча охотника на водоплавающих составляет 1,9 птиц, то английский охотник добывает 6,25 утки в год, французский — 7,6, а датский — 14,3. В результате утки добываются в основном в западных и южных странах, а воспроизводятся и охраняются в России.
5. Имеющийся опыт свидетельствует, что закрытие охоты не приводит к ликвидации незаконного промысла. Исследованиями в Татарии и Рязанской области показано, что в годы, когда охота была закрыта, в отдалении от крупных населенных пунктов она велась весьма интенсивно, причем продолжалась с начала апреля до конца мая. Ожидаемого увеличения поголовья водоплавающих птиц в годы запрета охоты не наблюдалось.
6. Полный запрет весенней охоты на уток в большинстве регионов страны не имеет под собой достаточных оснований, контрпродуктивен и приведет, в первую очередь, к массовому переходу “легальных” охотников в ряды нарушителей правил охоты и резкому падению в глазах населения престижа природоохранных и охотхозяйственных организаций”.
Комментарии (0)