Деревня наша была основана в начале прошлого века переселенцами с Украины. Мама рассказывала мне легенду, что когда-то очень давно сын крупного помещика полюбил простую девушку-гречанку и вопреки воле отца венчался с ней. За это отец лишил сына наследства, выделив ему для жизни лишь какой-то флигель за пределами усадьбы. Молодые жили бедно, но счастливо, правда, счастье их оказалось недолгим: молодой муж, страстный охотник, утонул на охоте. А «непородистых» внуков старый помещик так и не признал своими … К ним, говорят, и принадлежал мой дед.
Я рано заболел охотой. Маниакально мечтал хоть о каком-нибудь ружье в доме. Отец мог изредка сходить на охоту за компанию со случайным оружием, чаще с малопулькой, из которой и научил меня стрелять. Но это было, конечно же, не то. И вдруг случилось чудо – мама пообещала мне ружье. Уж не знаю, как на это согласился отец, хотя если женщина решила…
Учился я тогда в четвертом классе, и шел мне одиннадцатый год. Нужно было ждать до следующего лета, когда намечалась поездка к родственникам в Москву. Причем на ружье я нашел способ заработать сам и еще накопил 225 сталинских рублей. И вот привез из Москвы ИЖК 16 калибра №12284, длина ствола 74 см, цилиндр с напором, кучность 45%, ложа прямая. Конечно, в моем представлении это ружье было верхом совершенства, ведь хромированного ствола не было ни у кого!
Далее дело затормозилось. Не было у меня патронов. У отца была пачка со зловещей надписью «Гроза» с третьим номером дроби. Но это у отца! А у меня – полтора десятка латунных гильз и коробка центробоя, хлопать которым не возбранялось.
Так случилось, что первый в своей жизни выстрел из ружья я сделал самостоятельно на первой охоте – по зайцу.
Наступил ноябрь, землю припорошило. Не скажу, что зайцы бегали по улицам, но по огородам – порядком. Моих дядей по матери пообещал на ноябрьские праздники взять меня на охоту. Отец выделил пять патронов, причем никто не задумывался, что из ружья я никогда не стрелял. Я помчался к дядьке, но мой наставник загулял; я маялся, маялся и, наконец, понял, что меня кинули. Ружье было с собой, патроны в кармане, до леса всего-то метров триста. Вокруг ружья кружили «крутые» парни – младший братишка лет семи и двое таких же сродных. И отправились мы все собственной охотой. На зайца наступили почти сразу. Он сел, потом лениво попрыгал. Но пока я сообразил поднять ружье… Начали мы его тропить. Он же нас не боялся и ходил по кругу в радиусе двухсот метров, а потом вышел в поле и на виду у нас лег метров за 300, без всяких скидок. Какой-то неправильный попался. Мы чуть подождали и решили, что я с ординарцем пойду к зайцу, а оставшиеся нас подкорректируют. Поднялся заяц метров за двадцать, но смотрел я куда-то не туда. Корректировщики заорали, я вскинулся и выпалил «в ту сторону». Вроде даже попал. Всем показалось, что заяц завертелся, а может, просто подскочил от грохота. Но дробь, как ни странно, легла в нужное место, и нам даже привиделось что-то похожее на пару капелек крови. Все единодушно зачли мне попадание.
В лесу смеркалось, моя первая охота на том и закончилась. Повторюсь: из ружья я выстрелил впервые. А еще предстояло отчитаться за самовольную охоту. И за патрон тоже. Но в честь седьмого ноября мне была объявлена амнистия.
Считаю, с того первого выстрела и начался мой путь в практическую охоту. Хотя до первого взятого зайца оставался еще целый год. Потом были белые куропатки, первый кряковый селезень, гусь. Было и множество ружей – отечественных и иностранных, но с последними в охоте мне почему-то не везло.
Странные порой в жизни происходят совпадения! Перестройка прошлась своим безжалостным колесом и по судьбе, и по охоте. Оставшись без работы, я распродал все свои ружья, за исключением двадцатки. И купил по случаю за бесценок тулку 12-го калибра со сломанной ложей. Изначально привлекла цена, сострогать же ложу не представляло труда. Но главное, номер совпадал на сто процентов с тем первым! Бой тоже. Что касается моего первого дробовичка, то память о нем ассоциируется у меня с чем-то очень светлым. Вспоминаю слова писателя-охотника Ефима Пермитина: «Счастье – это ожидание счастья». А ожиданий тех было тогда за глаза. Счастливая все же пора – детство!
Комментарии (0)