Царь горы

Казахстане обитают два вида благородных оленей: на юге страны — хангул, или бухарский олень, и на востоке — марал.

Хангул значительно меньше марала, обитает в тугайных лесах, предпочитая поймы рек в долинах.

Этот вид оленя занесен в Международную Красную книгу.

Марал же считается охотничьим видом и встречается в горах в зоне хвойного леса, а летом может подниматься на высоту три тысячи метров над уровнем моря.

Я много раз наблюдал маралов, точнее их алтайский подвид, в Восточном Казахстане, на границе с Горным Алтаем, но то охотился не на них, то думал, что у нас в Алматинской области и своих хватает, и потому оставлял их без внимания.

Часто, бывая в угодьях в конце сентября, я слышал их брачный рев. Песня быков (чаще их называют бугу) разносится на многие километры по горам и тайге.

Протяжный свист словно пронизывает все пространство вокруг, он способен преодолевать большие расстояния, особенно в разреженном горном воздухе. Как и козерогов, маралов на нашей территории три подвида: центральноазиатский, джунгарский и алтайский.

Поездку в Катон-Карагай, который находится почти у подножия горы Белуха, мы с моим товарищем Андреем запланировали еще весной. Ему как жителю города Риддер было интересно побывать в тех краях, хотя места сильно напоминают его родные.

Доехали мы до Усть-Каменогорска на новом комфортабельном испанском поезде «Тальго» (аэропорт был на реконструкции). Поездка оказалась приятной. Приехал я в пять вечера, на перроне меня уже ждал мой друг.

Погрузив вещи в машину, решили сразу ехать в сторону водохранилища Бухтарма, там переночевать на берегу и на следующий день заехать за лицензией к егерю. Новая дорога извилистым серпантином огибала скалы и была очень живописной. Таежный лес сменялся желтым океаном пожухшего подсолнечника и сафлора.

По словам егерей, весь медведь сейчас кормился на полях, так как кедровая шишка в этом году не уродилась, да и кабана стало настолько много, что он не успевает ее собрать. Раньше кабана в тех местах не наблюдали, но во время раскопок Берельских курганов в долине царей в Катон-Карагайском районе были найдены останки, которые принадлежали кабанам.

Видимо, климат стал меняться, и кабан снова вернулся. Доехали до водохранилища поздней ночью, на берегу горели огни, это были охотники, ведь пару дней назад открылся сезон на водоплавающую дичь. Поставили палатки.

Взгляд то и дело приковывало усыпанное звездами небо, которое близнецом повторялось в темной глади воды. Воздух был морозно свеж и прозрачен. Вокруг витал сильный запах полыни, который спускался с предгорья, окружающего нас.

С порывами ветра доносился птичий базар, особенно сильно выделялись крики красных уток, огарей, под чей монотонный гогот я незаметно уснул…

Рано утром мы уже были в поселке, где жил егерь. По телефону он объяснил, как добраться до его дома. Выписав лицензию на самца марала, мы в сопровождении Нурлана (так звали егеря) поехали в его загородный дом. Там мы собирались попариться в бане и переночевать, а с утра, когда пригонят лошадей, отправиться в горы.

Около дома протекала небольшая таежная речка, где водилось много хариуса, за ней тянулась полоса леса. Была пора короткого бабьего лета. Солнце жарило по-летнему. На сенокосе стрекотали кузнечики, все живое наслаждалось последними теплыми деньками.

Мы срезали свежий березовый веник и хорошо попарились, рано легли спать, но мне долго не спалось, мысли о предстоящем приключении то и дело лезли в голову…

Только стало сереть, как на крыльце послышались шаги Нурлана. Выпив чая, собрали все вещи и переложили к нему в «Ниву». Поехали к началу ущелья, куда Айбек, помощник егеря, должен был пригнать лошадей. От разреженного воздуха небо было настолько синим, что порой казалось даже черным.

Пока ждали проводника, переоделись и собрали всю провизию в куржуны — так называют сумы, которые крепятся по бокам лошади. Айбек не заставил себя долго ждать, ехал он впереди, за собой в поводу ведя трех меринов, два из них были рослые и угольно-черного цвета.

Андрей выбрал себе бурого, по его словам, тот был очень похож на его коня, которого звали Ястреб. Я же взял себе самого рослого вороного коня, молодого и, по словам проводника очень сильного, что потом нас очень выручило.

Погрузив весь скарб на коней, мы отправились в путь. Тропа проходила вдоль реки, но была хорошо хоженая, правда, по краям росли кусты выше седока. Буквально через тридцать минут пути стали попадаться совсем свежие кабаньи копки, трава даже не успела увянуть.

В тени деревьев было приятно ехать; легкий ветерок обдувал лицо, было комфортно, но как только мы стали подниматься вверх и поднялись выше лиственного леса, стало сильно печь солнце, на небе не было ни одного облачка.

Доехав до большой лиственницы, Айбек потянулся вглубь своего куржуна и через мгновение протянул мне пластиковую бутылку, это был холодный кумыс. Он держит кобыл и делает кумыс, который я, кстати, очень люблю.

В седлах мы провели порядка шести часов. Доехали до первой остановки, где пообедали и немного вздремнули. В четыре часа отправились дальше; так, в течении двух дней мы сменили несколько мест, откуда наблюдали маралов, но хороших экземпляров увидеть не удалось. Днем стоял сильный зной, поэтому гона еще не было, горы молчали.

Молодые быки, проявляли интерес к маралухам, гоняя их вместе с сеголетками по поляне, но старые быки пока таились в тени леса и никак себя не проявляли. В один из вечеров, почти перед сумерками, я заметил одного хорошего быка, который пасся внизу ущелья, совершенно не обращая внимания на самок. Решили не спешить, а утром спуститься вниз.

Вернулись в палаточный лагерь, поделились планом с Айбеком, на что он меня подбодрил и сказал, что бугу никуда не денется и мы его обязательно найдем. Приготовили ужин из тушенки с китайской лапшой и легли спать.

Где-то в ночи раздался протяжный свист, и кони стали жаться к палаткам, цепляя растяжки, не давая крепко спать. Утром вода в бутылках покрылась льдом, это означало, что вот-вот начнется гон. Вообще для стимуляции гона, нужна смена погоды, чаще это морозное и ясное утро, тогда все быки как по команде начинают реветь с протяжным свистом.

Быстро позавтракали, запрягли коней и не спеша начали спуск, чтобы объехать ущелье и к вечеру быть на месте. Доехав до стоянки первого дня, расположились и приготовились ждать. Подниматься нам ровно час, так что выехать нужно в пять, раньше нет смысла, ведь при такой жаре весь зверь отдыхает в тени. Ожидание для меня страшнее смерти.

Взяв бинокль, я пошел смотреть горный телевизор и уже через пару минут у подножия больших скал обнаружил медведя, который что-то очень настырно и увлеченно копал. Скорее всего, это был сурок, который уже залег, медведь пытался его достать.

Даже на большом расстоянии сквозь марево было видно, как шерсть хищника переливается волнами и блестит на солнце. Медведь уже хорошо нагулял жир и пришел поближе к скалам, где, скорее всего, находилась его берлога.

Наконец день пролетел, настало время выхода. Мы решили оставить лишние вещи на месте, освободили сумы и отправились на поиски увиденного ранее рогача. Подъем был достаточно крутой, кони сильно вспотели, но уверенно шли вверх. Через час мы очутились на хребте. Лес, где видели марала, был левее внизу, на противоположном склоне.

Проводя по нему взглядом, я зацепился за светлое пятнышко напротив меня, почти в самом низу ущелья. Пока я задумчиво рассматривал его, ко мне подъехал Нурлан, посмотрел то место, где был вчерашний марал, затем его взгляд двинулся по склону и остановился там же, где мой. Через мгновение он удивленно крикнул: «Так вот же он!»

Мы быстро спустились с гребня, чтобы не быть замеченными на фоне неба, ведь у горных животных отменное зрение. Так как склон был очень крутым, я небольшими перебежками спустился вниз, на более ровную площадку, поставил карабин на сошки и замерил дистанцию: пятьсот двадцать два метра с углом понижения в двадцать два градуса.

На тот момент самец стоял боком и чесал рога о небольшой кедр, мешкать было нельзя, потому что светлого времени оставалось не больше часа. Я лег на живот, навел ствол винтовки в сторону рогача и увидел его в прицел.

Со словами «Смотрите!» я, затаив дыхание, потянул спусковой крючок. Грохот трехсотого калибра, словно раскат грома, облетел склоны гор, и через доли секунды до уха донесся заветный шлепок.

«Попал!» — радостно вскрикнул наблюдавший в бинокль Нурлан. Его можно было понять, ведь успех охотника напрямую зависит от егеря или проводника.

Впереди нас ждал нелегкий спуск и разделка. Бык оказался очень хорошим, огромным, с массивными рогами, которые все были в смоле от кедра и приятно пахли хвоей. По внешним признакам и форме рогов я заметил отличия от наших маралов, обитающих в Алматинской области.

Видимо, все же есть разница в среде обитания и кормовой базе. Памятные снимки, поздравление товарищей по охоте и долгий процесс свежевания, погрузки в куржуны. В полной темноте, под свет налобных фонарей мы загрузили мясо на коней.

Моему вороному досталась самая тяжелая ноша, так как Нурлан взял рога, поверх сумок положили два мешка с вырезкой. Ведя коней в поводу среди скал, мы наконец-то достигли тропы, после чего сели на коней и отправились в долгий путь до дома.

До места, где мы оставили вещи, доехали в девять вечера, попили чая, перевели дух и дали отдохнуть коням. В домике у речки мы были в три часа ночи, уставшие, но довольные. Собрав все оставшиеся силы, я пожарил свежий кауырдак на внутреннем жире из печени, сердца и мяса с луком.

Под теплые воспоминания за столом да за кружкой горячего чая мы с Андреем просидели всю ночь до утра.