Клёвый берег

Много написано о красотах Нижней Волги, о ее рыбных богатствах, фантастических уловах и помидоро-арбузно-дынном изобилии. Но не зря говорится, что лучше раз увидеть, чем сто раз услышать.

Мощеные дорожки, аккуратные постройки, обилие цветов вокруг них явили резкий контраст с унылыми видами Селитренного, почти в центре которого на высоком берегу Ахтубы расположилась база. Приготовленный для нас номер, отделанный вагонкой из натурального дерева, сверкал чистотой и порадовал убранством.
Бегло осмотрев территорию, спустились к причалу и договорились с одним из служащих относительно лягушек для ловли сомов. Перед обедом, когда я готовил снасти, в номер зашел улыбающийся коренастый крепыш и представился егерем Петровичем. Узнав о пристрастии к ловле усатых, осмотрел снасти и удовлетворенно закивал: «Места знаю, ехать далеко не придется.» Договорились отправиться в 17.00, когда немного спадет жара.
Когда я появился на причале, Анатолий Петрович, таково полное имя егеря, уже ждал, а пойманные лягушата прыгали в пятилитровой банке, стоящей в моторном отсеке лодки.
– А где Вера? – спросил Петрович.
– Сегодня не поедет, плохо спала этой ночью, устала с дороги.
– Ну и правильно, пусть отдохнет.
Между тем лодка вышла из бухточки причала, Петрович добавил оборотов. Не прошло и пятнадцати минут, как лодка затормозила возле огромной ямы. Петрович включил эхолот и мы с его помощью выбрали место так, чтобы наживка ложилась на бровку на входе в яму. Впрочем, дальний заброс позволял закинуть ее и в саму яму, глубина которой в центральной части превышала восемнадцать метров, и на мелководье, куда усатые выходят поохотиться на бель. Забросив четыре удочки, я было приготовился к длительному ожиданию, как вдруг кончик одной из них несколько раз дрогнул, на какое то время замер, потом вновь пришел в движение и решительно согнулся. Я был готов и своевременно сделал подсечку. Тут же запищал тормоз и катушка сдала несколько метров плетенки. Один за другим следовали рывки сильной рыбины, но мощное и гибкое удилище легко их парировало. Через некоторое время сом всплыл на поверхность метрах в восьми от лодки и пытался вновь уйти в глубину, но былых сил уже не было. Вскоре удалось подвести его почти к самому борту и Петрович ловко подцепил рыбину. К нашему удивлению, в поднятом в лодку бойце на глаз оказалось всего около шести килограммов.
Ожидание следующей поклевки затянулось. Мы успели рассказать друг другу массу рыболовных историй, а поклевок все не было. Среди прочего Петрович красочно рассказал, как три дня назад троллингом поймал на воблер сома ростом 180 сантиметров и весом более 43 кг. Поймал на спиннинговое удилище с тестом 15-40 гр., оснащенное плетенкой 0,18 мм. Вываживание длилось около сорока минут. В лодку гиганта еле втащили, используя сразу два багорика. Самое удивительное, что утомленный борьбой сом в лодке уже почти не бился. На берегу его сфотографировали, рост измерили рулеткой, а взвешивать пришлось по частям, ибо для целого не нашлось весов.
Прошло уже более часа, а слегка согнутые течением кончики удилищ продолжали оставаться в полной неподвижности. Проверил насадку: все на месте, лягушки живехонькие, а поклевок все нет. Дай, думаю, попробую забросить на червя. Забросил, итог тот же. Сидим, вдруг кончик «червивой» удочки, заброшенной на мелководный склон ямы, без всяких подергиваний резко сгибается и тут же вновь выпрямляется. Хватаю ее, пусто. Оказалось, что оборван поводок из лески 0,25 мм. Ставлю новый поводок и забрасываю на червя в то же место. Минут через пятнадцать все повторяется. Третья поклевка, случившаяся через пять минут после очередного заброса, принесла сома на четыре семьсот. Почему произошли предыдущие обрывы, так и осталось для нас загадкой. Уже начало смеркаться, когда на лягушку попался еще один сомик, потянувший при взвешивании на шесть двести.
Новое утро выдалось ясным и безветренным. Петрович как всегда уже ждал меня в лодке с прогретым двигателем, а поскольку рыболовные снасти, за исключением контейнера с запасными лесками и крючками, хранились в лодке, погрузка прошла молниеносно. Одним словом, без десяти шесть первая удочка была заброшена, а вот первая поклевка, как это ни странно, случилась лишь в начале девятого. Кончик удилища, заброшенного в глубину долго то вибрировал, то слегка подрагивал, то замирал. В конце концов, когда мы уже решили, что это не рыба, а просто играет течение, он резко согнулся, удилище поползло вдоль борта. Подсечка не потребовалась, а вот чтобы совладать с клюнувшим сомом, пришлось как следует потрудиться. Больше пятнадцати минут упорствовал он в темной глубине. Минут через двадцать клюнул еще один усатый и снова пришлось больше четверти часа играть с ним в перетягивание каната, которое в конце концов мне удалось выиграть. Финал борьбы завершил егерь подцепив упрямца багром. В пылу борьбы мы и не заметили, что вокруг собралось множество зрителей из числа «дикарей», расположившихся лагерем неподалеку, и рыболовов, притормозивших свои лодки, чтобы узнать результаты схватки. «Ну, все, – сказал Петрович, – прощайтесь с местом, завтра оно еще с ночи будет занято.» Он оказался не совсем прав, его заняли сразу, как только мы снялись с якоря. Правда, до этого удалось поймать еще одного сомика примерно на шесть кг. Первые два оказались близнецами-братьями и потянули каждый на девять девятьсот. После фотосессии меньшего отдали Петровичу, а из больших решили сделать шашлык для всех обитателей базы.
По общему мнению, шашлык, вернее, барбекю, получился выше похвал. Очень понравился всем и отдельно пожаренный маринованный лук.
На следующее утро, как и предполагал Петрович, место, где накануне мы так успешно ловили, оказалось занятым. Мало того, что две лодки встали на входе в яму, так еще в ней самой и даже на выходе плавали поплавки донных снастей, поставленных на сома. Пришлось идти в другое место и изучать его по эхолоту. Лишь в начале восьмого полетела в воду первая снасть. Сидим, тишина, кончики удилищ совершенно неподвижны. Неуверенная, какая-то слабая поклевка случилась примерно через час ожидания. Подсечка и согнутое в крутую дугу удилище затрещало от напряжения, а катушка без устали сдавала леску. По всему было видно, что клюнул крупный сомяра. Неожиданно нагрузка исчезла и только что звеневшая от напряжения плетенка почти провисла. «Неужели сорвался, – мелькнула мысль, – а может, он просто бросился в сторону лодки?» Зная такие сомовьи уловки, бешено вращаю рукоятку катушки, но все напрасно, нагрузка так и не возникает. Когда на поверхность вышло грузило, стало понятно, оборван поводок. Осмотр показал, что плетенка в месте разрыва и вокруг него сильно потрепана, размочалена. Скорее всего, это моя вина, не обратил должного внимания на состояние поводков после поимки предыдущих усато-зубастых красавцев. Делать нечего, ругая себя последними словами, достаю новый крючок, меняю поводок и делаю заброс. Снова воцаряется тишина, нарушаемая лишь щебетом птиц да изредка пролетающими мимо моторками. Мысль о гиганте, порвавшем снасть, не дает покоя, и мы с Петровичем так и этак муссируем эту тему. В половине десятого наши скорбные разговоры прерывает мощная поклевка. Рывки, забирающие с катушки метры плетенки, следуют один за другим. Вот уже остался всего один слой лески на катушке, а мне никак не удается остановить ход рыбы. Мелькнула мысль, что неужели и этот, смотав всю плетенку, уйдет. На счастье, именно в этот момент рыба остановилась, а затем позволила постепенно выбрать почти всю ранее отданную леску. Далее все прошло по стандартному сценарию, и после пятиминутного перетягивания каната сом оказался начала на багорике Петровича, а затем на кукане. Солнце беспощадно палило, стало невыносимо жарко, пот буквально заливал глаза. Как потом выяснилось, воздух в это день прогрелся до сорока четырех градусов, а наша дюралька превратилась в настоящую сковородку. Быстренько сматываем удочки и едем купаться. Купание тут просто песня! Прогретая до комфортных 26 градусов волжская вода приятно ласкает тело и дарит легкую прохладу. Кабы не палящее солнце, век бы нежился в такой водичке!
На следующее утро Петрович, как и обещал, повез меня на дальнюю яму глубиной более двадцати двух метров. Уж там-то должны быть настоящие сомы! Пока шли, поднявшийся ветер разогнал приличную волну. Самое печальное, что ветер дул строго против течения. В такой ситуации устоять на одном якоре в нужном для рыбалки положении было практически невозможно.
Подошли к затопленному дереву, включили эхолот и были поражены обилием рыбы. При глубине около пятнадцати метров она шла в полводы сплошной стеной. Лишь отдельные особи двигались в метре от дна. Забросили снасти, поклевок нет. Петрович пробует ловить на джиг, меняет воблеры, блесны. Опускаю у самого борта крючок с червем и тут же вытаскиваю неплохую чехонь. Новый заброс и новая, на этот раз гораздо более крупная, оказывается в лодке. Вот это да, вот это рыбалка. К сожалению, восторги быстро сменились унынием, когда выяснилось, что в банке почти нет червей. Попробовал ловить на филе, порезав одну из рыбок на тонкие полоски. Клев стал заметно хуже, но не прекратился. Наконец и Петрович подобрал уловистую блесенку, на которую поймал сначала крупную чехонь, а потом непонятно откуда появившуюся каспийскую селедку. Неожиданно клев оборвался, хотя эхолот показывал обилие рыбы.
На часах было начало десятого, когда крепнущий ветер и поднявшаяся волна заставили сматывать удочки. Слава Богу, что вовремя снялись. Идти пришлось против ветра и крутой волны. Их сильные удары по плоскому днищу заставили сбросить газ, скорость резко упала. Лавируя между волнами, мы более часа добирались до родного причала. Ни о какой рыбалке в этот день даже говорить не приходилось. Всю рыбу отдали знакомым, которые с благодарностью подношение приняли.
На следующий день снова дула моряна, хотя и не такой силы. Как это ни удивительно, на рыбалку не хотелось. Решили заменить ее купанием и отдыхом, тем более что завтра пора было покидать так полюбившуюся нам базу. Как жаль, что все хорошее имеет плохую привычку быстро кончаться. Прощаясь с новыми знакомыми, руководством и персоналом базы мы искренне благодарили их за прекрасный отдых...