Речка детства

В России много рек великих,
Глубоких, буйных, диких.
Но мне мила река другая,
Та речка с детства дорогая…

Немало воды утекло в речке за прошедшие годы, но манит меня к себе Вилтовка, как в детстве. Наверное, потому, что десятки ночей скоротал на лесистых берегах, сотни километров исколесил вдоль русла. Немало рыбацких радостей испытал. А может, неразрывной нитью связывает речка меня с родиной, крепко держит?..

Неширока лесная Вилтовка – запросто, разбежавшись, перемахнешь в узких местах русло. Но таятся на извилистом пути ее и глубокие омуты-ямы, где можно с головой окунуться, поплавать и понырять. Только, ох, как холодна в Вилтовке вода! Посему мало охотников побултыхаться в речке. А я люблю, с детства привычка имеется. Освежает речка и душу, и тело – всю усталость водица смывает. Хорошо! Даже в июльскую жару вода остается студеной. А все потому, что питают Вилтовку лесные родники-ключи. В любую засуху она не высохнет до дна.

Правда, местами, крадучись, подступают плешины делянок к самому берегу речки, норовят задушить ее лучи солнца и ветродуи. Но не тут-то было! Не сдается речка! Весело журча, быстро несет Вилтовка холодные прозрачные воды к реке Ветлуга. Как змейка извивается, виляет по лесам ее русло. Может, от слова вилять и произошло название речки? Кто его знает...

Идешь, бывало, по берегу Вилтовки, смотришь внимательно на воду. Вот в осоке раздался всплеск. Подумаешь: «Щуренок бесится». Можно изловить разбойника на спиннинг. Только не по мне такая снасть. Не с руки обманывать хищника светлой железкой. Я предпочитаю охотиться на этих разбойников по-другому. Ловлю в заросшем деревенском пруду десятка три маленьких карасиков сачком в бидончик, жерлицы бросаю в рюкзак и на речку спешу. Хочется скорей жерлицы размотать, осторожно насадить на тройнички карасиков, закинуть живцов подальше от берега да прикрепить жерлицы к длинным удилищам-палкам. Хоть и не водятся караси в Вилтовке, но не брезгует ими голодный щуренок, не проплывет мимо, как пить дать, сцапает. Поставишь с десяток жерлиц по руслу речки, потом ходишь, осторожно проверяешь ловушки. Поймаешь на ушицу, ежели не поленишься.

Люблю я охоту и на больших черноспинных голавлей. Тут особая осторожность нужна. Крадешься по берегу речки утречком, воду глазами буравишь. Неожиданно углядишь стайку голавлей, встанешь за куст, шепнешь сам себе: «Вот они!» Быстро распустишь удочку и забросишь нехитрую снасть из-за куста ивы, ждешь. Непросто изловить осторожного голавля, ох, непросто! Но иногда везет – поплавок вздрогнет и нырнет под воду. «Не торопись», – шепчешь себе. Инстинкт рыбака подсказывает: «Пора!» Подсечка – и сразу же приятная тяжесть передается по леске на все тело. «Только бы не дать слабины», – опять шепчешь в азарте. Подтаскиваешь рыбину на мелководье, хватаешь под жабры и выбрасываешь на берег, а потом, отдышавшись, полюбуешься добычей, дальше путь держишь по поросшим ивняком, ольховником, липняком, рябинником и разнотравьем берегам Вилтовки.

Самой ценной добычей для меня всегда считался окунь. Но не матросик на каких-то там двести граммов, а горбач на кило весом, а то и побольше. Помню, один раз вечером воткнул в берег удилище, отошел донку проверить, возвращаюсь, а удилища-то нет! Ба! Где же оно?! Украсть никто не мог – редко нога человека ступает по таежным берегам речки. Не медведь же уволок! По сторонам головой верчу, ищу пропажу. Посмотрел на омут, ахнул – удилище по воде взад-вперед носится, нырнет, потом опять наверху маячит. Я скорей в воду прыгнул, хвать за его конец, на себя потянул. Не тут-то было – словно камень к крючку привязан. «Не тащи по-медвежьи», – советую сам себе, но леске слабины не даю, научен: залезет рыбина под корягу – прощай добыча. Вот зазвенела леска, норовит рыба в глубину уйти, и я за ней семеню, а то, не дай Бог, лопнет леска, вода уже по самую шею, а я иду... «Врешь, не уйдешь», – кричу в азарте, к берегу начинаю жаться. Медленно за собой невидимого хищника тяну. Помню, долго валандался. Через полчаса, чувствую, умаялась рыбина, слабее стали рывки. Подтащил поближе – окунь, вижу, да какой большущий. Не перекинешь такого через голову. А сачка-то нет! Что делать? Еще ближе за леску подтаскиваю к себе окуня одной рукой, а другой под жабры его хватаю – теперь не уйдешь, голубчик! На берег волоку рыбину. Кило двести потянул горбач. Видно, из самых глубин, где раньше мельница была, выплыл он на охоту.

Местами в лесу течение Вилтовки затихает, русло расширяется и постепенно превращается в большое озеро. «Что за диво!?» – понять не можешь. А когда поглядишь внимательно по сторонам, увидишь грудой наваленные на берегу, как огромные подточенные карандаши, осины. И осенит мысль: «Да это же бобры плотину воздвигли!» Послушаешь журчащий ручеек, стекающий с плотины, попьешь чайку, отдохнешь, развеешься у дорогой с детства речки, дальше путь держишь.

Думаю, что у каждого человека есть речка детства, которую он любит всю свою жизнь.